Кованый сундук

Якушкин рванулся с места и тут же бессильно привалился к краю стола. «Вот и третье дно открыто», — подумал Стремянной.

А Воронцов между тем поднялся с места и, заложив руки в карманы, остановился перед Якушкиным.

— А теперь скажите мне, куда вы дели планшет, который сняли с бургомистра, пока он лежал без сознания? Ну, знаете, там в автобусе, который вы подорвали противопехотной ми ной? В этом планшете был план укрепленного района.

Какой-то живой, хитрый огонек мелькнул в потускневших глазах Якушкина. Он пожал плечами.

— Зачем мне было хранить этот план? Разумеется, я его уничтожил.

— Нет, — сказал Воронцов. — Вы его не уничтожили.

— Почему вы так думаете?

— Вы слишком расчетливы для этого. Вы знаете цену фотографиям, картинам. Знаете, чего стоят и военные планы, особенно если они нужны для предстоящих операций.

— Дорого стоят, — вдруг сказал Якушкин и весь как-то подобрался, словно готовился к прыжку. — Вы правы, я действительно знаю им цену и дешево не отдам.

— Какова же ваша цена? — усмехнулся Воронцов.

— Жизнь.

— Этого я вам обещать не могу. Это не от меня зависит. Хотите рискнуть — рискуйте.

Якушкин минуту помедлил. Потом, прищурившись, посмотрел куда-то в угол, поверх головы Воронцова.

— Что ж, рискнем, пожалуй.

Он протянул руку к лежащему на столе штативу фотоаппарата.

— Разрешите?

— Подождите, — сказал Воронцов.

Он придвинул штатив к себе и рознял ножку на две части. Потом осторожно вынул из полой части трубки свернутую фотопленку.

— Это? — спросил он.

— Да, — ответил Якушкин, тяжело оперевшись о стол. — На ней все отлично видно. Фотографировал сам. По квадратам. Посмотрите на свет. Подлинник уничтожен. Хранить его было неудобно и опасно.

Стремянной быстро поднялся с места и через плечо Воронцова взглянул на негатив. Воронцов передал ему пленку, и он долго и внимательно рассматривал ее.

Да, это был тот самый план, который они так искали.

Через полчаса в штабе дивизии по этим пленкам были отпечатаны увеличенные фотографии всех квадратов плана. По нему можно было составить самое полное представление об укрепленном районе.

Эпилог

С этого памятного дня прошло больше недели. Дивизия успешно выполнила поставленную перед ней боевую задачу. Разгромив противника, она овладела укрепленным районом и теперь стремительно двигалась к Белгороду.

Среди многих дел Стремянному никак не удавалось поговорить с Воронцовым, чтобы выяснить некоторые интересовавшие его подробности разоблачения Т-А-87. Любопытно было ему узнать и то, каким же путем добрался Воронцов до картин. Почему он так долго тянул с арестом Якушкина, если ему уже было известно, что тот является гитлеровским шпионом? Не в последнюю же минуту все это выяснилось!

Где-то в глубине души Стремянной переживал некоторую досаду от того, что не он разыскал картины и план укреплений. Но все-таки хорошо, что картины уже найдены и возвращены городскому музею, а план сослужил свою службу. В конце концов не все ли равно, кто это сделал: он или Воронцов!..

В еще большей степени Стремянного интересовало другое. Каким же образом Воронцов открыл, что Якушкин и агент Т-А-87 одно и то же лицо?

Случай поговорить с Воронцовым по душам представился ему уже за Белгородом. Как-то они ехали в одной машине, направляясь в полк, и беседовали о положении на фронте и о той небольшой передышке, которую после напряженных боев получила дивизия.

Вдруг Стремянной сказал:

— Вот, товарищ Воронцов, много времени собираюсь спросить вас, да все как-то некогда: каким образом вы разоблачили Т-А-87?

Воронцов задумчиво посмотрел на пробегавшие мимо поля.