Коварная

– Прости, Паркер. Уверена, что, как скорбящей вдове, мне полагается снисхождение в сроках. Я снова поговорю с тобой после похорон.

Он разинул рот от моей дерзости и оценивающе посмотрел на Трэвиса, несомненно, раздумывая, удастся ли ему вернуть свою папку.

– Послушай, я не понимаю…

– Спасибо, мистер Крейвен. – Кабинет наполнил голос Трэвиса. – Миссис Харрингтон только что дала вам свой ответ. Она поговорит с вами после похорон мистера Харрингтона.

Я сжала губы, уголки которых были чуть приподняты вверх. Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы не сказать ему: кивни, если понял, мудак!

 Паркер отступил на шаг назад.

– Виктория, я не просто так был главным юристом Стюарта. – Он слегка склонил голову в сторону Трэаиса. – Мой тебе совет: будь осторожна с тем, кому верить. Ты в долгу перед Стюартом и миром, который он создал для тебя, ты должна знать всё. Не позволяй эмоциями взять верх над разумом.

Не хотел ли он тоже сказать, что я тупая овца? Я не доверяла ни одному из этих мужчин.

– До свидания, Паркер. В данный момент я не собираюсь принимать решения ни под влиянием эмоций, ни под влиянием здравого смысла. В данный момент все мои мысли заняты лишь погребением моего умершего мужа. – Я снова села в кресло Стюарта. – Ты хочешь, чтобы Трэвис тебя проводил?

Оба мужчины пристально смотрели друг на друга. Хвала Богу за мраморные полы и роскошные ковры. Их можно будет легко очистить после того, как закончится перепалка этих двух.

С едва заметным кивком, Паркер наконец-то развернулся и сказал:

– Нет, благодарю, я знаю дорогу.

Глава 17

Настоящее.

– Я не могу рисковать, в отеле меня могут заметить, – сказала я в телефонную трубку, за закрытой дверью спальни.

– Вик, ты нужна мне. – В голосе Броди сквозили сострадание и желание. – И я тебе тоже нужен. И не для того, чтобы разобраться во всём этом юридическом дерьме, а для того, чтобы тебя обнять. Чёрт, Вик, ты через такое прошла! Неужели тебе не хочется почувствовать поддержку?

Хотелось ли мне? Меня вообще кто-нибудь когда-нибудь поддерживал?

– Броди, я не знаю, чего я хочу. Но мне точно хочется услышать, что кремация завершена, и мне хочется, чтобы эти похороны уже, мать их, прошли. Мне нужно узнать точно, что содержится в тех бумагах, которые Паркер оставил на подпись.

– Он действительно надеялся, что ты подпишешь их, а вы потом поговорите?

Я кивнула в уединении своей комнаты.

– Должно быть, он считает, что я совершеннейшая дура.

Наверняка, они все так считали.

– Вик, я приеду. Мы сможем вместе просмотреть те документы.

Его уверенность успокаивала, а именно это мне и нужно было; однако, меня бросало из крайности в крайность, словно на аттракционе, и я не была уверена, что это было мудрым решением.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? Я же был у вас прошлой ночью. И с чего кому-то сомневаться в необходимости моего присутствия?

– О, даже не знаю, – ухмыльнулась я, позволяя своему разуму наконец отдохнуть от стрессовой реальности. – Может быть, с того, что стоны и крики, раздающиеся из кабинета Стюарта, вызовут подозрения?

– Стоны и крики? Чёрт! Мне нравится как это звучит. И где мы этим займёмся? В кресле этого ублюдка или на его столе?

Внутри меня всё сжалось, когда я начала обдумывать эти возможности.

– Мне кажется на столе, с грёбаными открытыми жалюзями, на обозрении всего чёртового Майями. И мы, даже, можем застелить стол папками и бумагами Паркера. Мне нравится мысль о том, чтобы намочить эти страницы так, чтобы нельзя было ничего прочитать. Ведь тогда они не будут иметь юридической силы, да?

– Боже, охренеть! Ты убиваешь меня! Я хочу помочь тебе и обнимать, но из-за тебя я сейчас, блин, кончу. И мне придётся поменять брюки, если ты сейчас же не остановишься.

Кончики моих губ поднялись в долгожданной улыбке.

– Хочешь знать, что ты делаешь со мной? – спросила я.

– Что? Скажи мне.

– Ты заставляешь меня улыбаться. Несмотря на всё это дерьмо и на чёртовы неприятности, которые валятся одна за другой, ты заставляешь меня улыбаться.

– Только это?

– Нет, – неохотно призналась я. – Нет, не только это. Я хочу сделать всё то, о чём мы только что говорили. Я хочу, чтобы ты поимел меня в каждом уголке этой чёртовой квартиры, но сейчас мне нужно понять, что пытаются провернуть Трэвис и Паркер, что пытался сделать Стюарт.

– Что Стюарт ПЫТАЛСЯ сделать? – выразительно повторил Броди.

Я закрыла глаза и стала слушать.

– Что ж, позволь я напомню тебе. Начнём с того, что он был любящим контроль извращённым сукиным сыном, который составил для тебя чёртов договор в пятнадцать страниц, где оговаривались специфические сексуальные акты, которые ты должна была согласиться исполнять. Потом, уже на пороге смерти, он попытался передать этот договор Трэвису Дэниелсу - подонку, мелкому рэкетиру, который работает на него последние пятнадцать лет.

– Но почему? И почему Паркер тоже хочет его получить?