Коварные сентеги

Более половины обитателей города, попадающие в категорию «рабы», никуда не спешили, ничего не несли и в самом деле прогуливались. Кто в одиночку, кто парами, среди которых сразу выделялись возлюбленные, кто компаниями или семьями. Встречались, останавливались, заводили громкие и бурные разговоры. Иначе говоря, сделал дело – отдыхай смело! Получалось, что рабовладельцы в клетках никого особо не держали, на замок не запирали и показательные наказания в публичных местах не устраивали. В скотских условиях никто не жил, одевались все опрятно, а порой и нарядно. Ну и флирт, любовь и последующее увеличение численности населения только приветствовались.

Риона уже знала, что многие браки заключались тут по любви, и поинтересовалась судьбой рождавшихся детей:

– Неужели они не видят своих родителей?

– Почему не видят? – покосился на нее Сату-Л гав. – Дети растут и воспитываются возле матери, и принадлежат тому роду, у кого числится рабыня. Отцы могут проведывать детей, общаться с женами и даже порой оставаться на ночь. Если детей становится много, и их отец желает проживать с ними, представители хозяев сходятся по этому поводу и торгуются. Порой мужчину выкупают, но чаще практикуется обмен рабами. За семейного отдают аналогичного по возрасту или совсем молоденького парня.

Если сравнивать с жизнью рабов, которая еще не так давно существовала в той же Менсалонии, то вроде вполне сносное существование. Живи себе не тужи! И только успевай размножаться! Да уж…

Если бы только не красочные кепи у каждого на голове…

Да не довлеющая над каждым рабом возможность перепродажи в иные руки-крылья…

И тут произошла весьма показательная и несколько странная встреча. Какая-то женщина сама сменила курс и чуть ли не столкнулась с Сату-Лгавом. Но вместо того, чтобы замереть и извиниться, затараторила:

– Ну, наконец-то! Где так долго пропадал? Мы тебя уже раз пять похоронить успели, каждый день к тебе заскакиваю!

Могло показаться, что Коллекционер от такой наглости несколько смутился, растерялся, а то и вообще не желал разговаривать с этой рабыней. Потому что в ответ стал каркать, а не говорить:

– Я тоже рад тебя видеть, Салажа, но мне сейчас некогда. Приходи завтра, поговорим…

Но женщина, на кепи которой красовался ярко-красный помпон, продолжала частить словами и вести себя словно это она владелица сентега или, в крайнем случае, родная тетушка-опекунша:

– Ай, какой ты стал гордый и неумолимый! Ну прямо целый император! А может, у меня времени завтра не будет! Что тогда будешь делать? Ха-ха! Хотя я уже вижу, что ты в очередной раз здорово обогатился. Вон сколько товара твои новые рабы на себе волокут… О-о!!! – она приблизилась к замершим мужчинам и принялась их бесцеремонно ощупывать. – Какие экземпляры! Чудо! А мускулы, словно сталь! О-о!.. А смотрят так, словно сейчас живьем сожрут! Аки драконы, честное слово! Давно я таких не видела, давно!.. Продать не хочешь? Куплю обоих, по любой цене!

– Обойдешься! – несколько нервно сказал сентег и скривился от набравшего еще большую силу женского голоса. И быстро поставил вокруг них полог неслышимости, не давая возможности подслушивать тут же придвинувшимся ротозеям.

– Это я-то обойдусь? – возмутилась Салажа. – И это такая твоя благодарность? Вот чего стоят все твои прежние заверения в дружбе? Как что хорошее урвал, так все себе, а меня, значит, можно и побоку пустить? Ну ладно, ладно! Ты только домой доберись, совсем по-иному запоешь!

– А что дома?! – перья на Сату-Лгаве встали дыбом, выдавая его чрезмерное напряжение. – Что там случилось?

– Да ничего катастрофичного, но вряд ли ты обрадуешься. По твою душу тут уже такие личности наведывались, что мало не покажется. Боюсь, тебе от их интереса солидными суммами откупаться придется. И нападавшая позавчера банда сильно твое имущество подпортила.

– Так что же ты мне голову морочишь, Салажа?! Мне домой спешить надо!

– Да сколько угодно спеши. Только помни, что этих рабов только я покупать буду. Считай, что мы с тобой уже договорились!

Последние слова она уже кричала вслед сорвавшемуся с места отряду. Неприятные известия вывели Коллекционера из себя невероятно, и он уже чуть не бежал, отталкивая с дороги излишне нерасторопных людей магической силой и не обращая внимания на извинения.

Пораженный Кашад не удержался от вопроса:

– А кто она такая?

– Конклатерра… – сказал, словно выплюнул, сентег.

– Первый раз слышу, ты нам о ней не рассказывал. Это ее прозвище?

– Я много чего еще не рассказывал! – стал злиться рабовладелец. – Вы еще много чего не знаете.

– Потому и спрашиваю! – довольно строго стал давить Кашад. – Так кто она?

Сентег повернул на другую улицу, по обеим сторонам которой тянулись довольно вычурные особняки. С трех сторон каждого двора возвышались стены, а перед фасадом стояли только разнящиеся по высоте решетки. Сату-Лгав шагал молча, наверняка в душе возмущаясь подобной настойчивостью, но потом все-таки ответил: