Коварные умы (ЛП)

Грей оставался в дверях, давая пять каждому милому, прыщавому ребенку, который входил в комнату. Два скейтбордиста ворвались внутрь, и Грей в шутку треснул им подзатыльник, а они оба захохотали, подбегая к ряду мольбертов.

Очень скоро комната была полна, и мои уши насиловали звуки мышиных писков девочек и отвратительной отрыжки мальчиков. Грей взял меня за руку и повёл к сцене, показывая жестом, чтобы я села.

— Добрый день, дети, это Сидни и...

— Она новая ученица? — спросил один из скейтеров высоким ломающимся голосом. — Наверное, её перевели из Дармера? Тебя перевели из Дармера?

Покачав головой, я опустила взгляд на свою толстовку, джинсы и конверсы. Я выглядела так, что могла бы отлично вписаться в компанию этих буйных панков.

— Нет, Джуд, Сидни сегодня будет вам позировать, — сказал Грей, сдерживая смех.

Ребята сбоку обменялись восторженными взглядами, и Грей быстро добавил:

— В своей одежде, Патрик и Луис. — Он поднёс к глазам два пальца и затем повернул их в сторону мальчишек, словно говоря «я смотрю за вами», на что те захихикали со своих мест.

— Сегодня у нас любимая тема Патрика, — начал Грей, посылая Патрику улыбку. — Чувства.

Дети засмеялись, а Патрик покраснел.

— Вы все рассматривали картину «Мона Лиза» и видели у неё на лице эту ухмылку, словно она только что пёрднула. — Дети разразились воплями и хохотом, а Грей улыбнулся мне. — Но что было важнее, чем её бледное лицо и дразнящий взгляд, то, что обсуждается на протяжении веков – о чём же она думала. Что скрывалось за той улыбкой? Была ли она недовольна? Думала ли она, «я не могу дождаться, когда закончится урок, чтобы я смогла втягивать «Пепси» носом, чтобы впечатлить девочек».

Все дети смеялись и показывали пальцами на Патрика и Луиса. Я тоже невольно рассмеялась.

— Что чувствовала Мона Лиза, часами сидя в той душной студии, пока Леонардо Ди Каприо рисовал её?

— Леонардо да Винчи, — застонал класс в унисон, и Грей возвёл руки к потолку, как гордый дирижёр.

— Так значит, вы слушали лекцию на прошлой неделе, — дразнил их Грей, в то время как над мольбертом взмыла рука. — Да, Паркер.

Маленький мальчик в очках в роговой оправе вытянул шею, чтобы увидеть меня.

— Как мы должны узнать, что она чувствует? То есть она кажется сердитой, как моя мама утром до того, как выпьет кофе. — Он потёр лоб своей жирной маленькой ручонкой. — Но она выглядит старше моей мамы. Моей маме тридцать восемь.

Патрику лучше быть настороже, когда прозвенит звонок.

— Она вам расскажет, — ответил Грей, сдерживая смех. — Сидни расскажет вам историю, а вы выплеснете на лист чувства, которые она вызовет. Используйте формы, углы и любые цвета, которые пожелаете, но цель этого задания – отразить эмоцию на бумаге. — Он повернулся ко мне и кивнул. — Вперёд, Сидни.

Я покачала головой, но он проигнорировал меня и двинулся в конец комнаты за своих студентов. Я могла чувствовать на своём лице взгляды всех детей и сгорала изнутри.

Боже, что он делает?

Мне пришла в голову мысль схватить телефон и вызвать такси, но когда я услышала, как дети прочищают свои маленькие горлышки и увидела волнение в их взглядах, потерпела неудачу.

Рассказать им историю? Типа сказку на ночь? Пугающую историю, которую рассказывают, сидя у костра? Когда смотрела вдоль их маленьких стоп, мой взгляд остановился на паре разбитых теннисных туфель. Каблуки были стёрты от долгой носки, резинка треснула по бокам. Тут же я подумала о лете. Я никогда не рассказывала о тех событиях, но если они хотели эмоций, я дам им их с избытком.

— Вы, ребята, любите лето?

Все как один кивнули. Ещё бы, кто же не любит лето.

— Ну, лето всегда было моим любимым временем года. В школе было скучно и если бы мне пришлось выслушать ещё одну лекцию о спряжении глаголов, я бы съехала на велике с ближайшей скалы.

Пара студентов засмеялась, и я украдкой взглянула на Грея, чтобы убедиться, что могу говорить подобное. Он показал мне большие пальцы и начал ходить взад-вперед, когда дети схватили масляные краски и приступили к работе.

— Раньше я могла кататься на велике весь день напролёт и делать трюки со скамеек в парке. За лето я изнашивала не меньше двух пар конверсов, потому что использовала их как самодельные тормоза, пока на каблуках не стиралась кожа. — Я вытянула ноги, чтобы продемонстрировать им свою обувь.

— Но самой моей любимой частью лета было время, когда я навещала моего папу. Мои родители разошлись, когда мне было семь, и я обычно проводила лето у папы. Он жил в крошечном городке лесорубов на побережье и возил в грузовике лесозаготовки, чтобы сводить концы с концами.

Я сняла бордовую бейсболку, чтобы они смогли рассмотреть её, и несколько детей выхватили бордовую краску из своих коробок.