Коварные умы (ЛП)

— А я-то думала, что ты рисовал мою душу, — пошутила я, посылая ему игривую улыбку из-за костра.

— На свете нет столько чёрной краски, чтобы передать твою душу, Зловещая. — Грей хохотнул себе под нос. Он глянул на меня и успел заметить, что моя улыбка дрогнула. — Это была шутка.

— Знаю. — Я подвигала шеей, сбросив тяжесть оскорбления со своих плеч.

Мне не впервые приходилось слышать обвинения в том, что во мне нет ничего ценного и святого, особенно от Грея. Тогда, во время ужина, он был прав. Я защищалась. Стены дают безопасность. Стены дают гарантию того, что ваше сердце не разобьётся. Большую часть своей жизни я прожила, окружённая стенами, и впервые, когда позволила им упасть, это было с Греем. Я знала, что он шутил, но его слова ранили.

Он внимательно наблюдал за мной, пока делал длинные штрихи на бумаге.

— Если бы я рисовал твою душу, Сидни, она бы не поместилась на этом крошечном куске бумаги. И я бы никогда не использовал чёрный. Твоя душа сияющая. Она полна жизни. Хватит быть к себе такой строгой.

Я закатила глаза и прижала колени ближе к груди.

— Ты мне не веришь? — спросил Грей, опустив свой альбом. Он медленно обошёл костёр, оставляя на песке глубокие следы. — Сидни, ты замечательная.

Он остановился у меня за спиной и обнял меня за талию. Когда он вытянул свои ноги по обеим сторонам от моих, я прислонилась к его груди.

— Я грубая, Грей. Никто не считает меня замечательной. Они считают меня злобной. Я пугающая. Думают, что мне наплевать на чувства других людей. Они правы, знаешь ли.

— Чушь собачья, Портер. — Грей крепко обнял меня и поцеловал в макушку. — Люди просто не знают тебя. Они не знают, что ты бросишься в огонь и воду, лишь бы защитить Джека. Как сильно ты беспокоишься о своей соседке-инопланетянке. — Он засмеялся у моего уха, и я улыбнулась. — Как ты полна жизни, когда на сцене, создаёшь прекрасную музыку.

Я прикрыла глаза, позволяя его словам проникнуть в меня.

— Прекрасную музыку?

Грей сказал, что моя музыка была прекрасной.

— Да, прекрасная музыка, — тихо прошептал он мне на ухо. — Твоя музыка объединяет людей. Я видел это собственными глазами... Но если ты расскажешь Ченсу и Фернандо, обещаю, ты за это заплатишь. Они подумают, что я размяк, и расскажут другим парням. А потом я подвергнусь нападкам в душе с детскими светящимися палочками для вечеринок и пустышками.

Я усмехнулась и ткнула его локтем в твёрдую грудь.

— Я сохраню твою тайну, квотербек. Даже не думала раскрывать твой секрет. Рада слышать, что хотя бы кому-то нравится моя музыка.

— Она нравится многим людям. Заткнись, Зловещая.

— Я имела в виду людей, которые мне дороги.

Мама, например. Они никогда мной не гордилась, что бы я ни сделала.

— Вот чёрт. — Он вытянул шею, чтобы посмотреть на меня. — Я дорог тебе? — дразнил он меня. — Ты меня любишь, Сидни? Моя мальчишеская внешность и природный шарм заставили тебя прозреть? Я знал, что взял тебя измором. Хотя мне пришлось для этого изрядно попотеть.

Я немного напряглась, удивлённая тем, что он вставил слово «любовь» в предложение, но это был приятный сюрприз.

Любила ли я его улыбку и его тупые шутки? Любила ли я его маленькие секреты? Его нежные и крышесносные постельные приёмчики? Его любовь к искусству и игривость с его учениками?

Он спас Джека и Элисон. Он спас мой кошмарный день рождения и подарил мне, возможно, лучшую ночь в жизни. Итак, любила ли я Грея Питерса?

— Да, — ответила я, делая глубокий вдох. — Да, ты очень мне... дорог.

— Это хорошо, — прошептал он, притягивая мой подбородок к своему. — Потому что я ненавидел быть в этом в одиночку. — Запечатлев на моих губах целомудренный поцелуй, он потянул меня за руку. — Давай вернёмся в дом. — Он начал засыпать костёр песком. — Я устал. А ты? — Он улыбнулся мне и взял свои принадлежности для рисования.

— Да, тот душ и правда очень вымотал меня, — сказала я, подавляя зевоту. — Могу спать дни напролёт.

Грей в шутку нахмурился и схватил меня за руку.

— У меня для тебя сюрприз.

Глава 38

Я вёл Сидни по крошечному домику. Мебель не меняли с шестидесятых, когда мои дедушка и бабушка купили её. Я любил эту мебель. Всё, даже поношенный клетчатый диван, хранило родной запах. С этим местом у меня были связаны несколько самых лучших моих воспоминаний, и я был рад поделиться ими с Сидни.

В конце коридора со скрипучими деревянными половицами я открыл дверь спальни.

Глаза Сидни радостно вспыхнули, и она завизжала.

— Двухъярусные кровати! — Выпустив мою руку, она побежала к лестнице из сосны, ведущей к верхней кровати.

Отдёрнув покрывала, она охнула:

— Простыни со Звёздными войнами!

Я лёг на нижней кровати.

— Сегодня ты спишь одна, Сидни? — спросил я, снимая покрывало, под которым были мои подростковые простыни с Черепашками-ниндзя. — Это кровать моего брата Элиота. Остерегайся стоящих носков.

— Сегодня я сплю с Ханом Соло, — пошутила она, и, лежа на нижней полке, я пнул сосновые планки, державшие её матрас. Думаю, она заплатила за ту шутку.