Коварный искуситель

Какая ирония! Она благодарит его за спасение после того, как обвиняла: ведь это он засадил ее туда! Белла пока не готова снять с него вину, но в то же время это ведь он спас ее от заточения, которому, казалось, не будет конца, а значит, заслуживал благодарности – хотя бы за это.

Лахлан ответил ей сдержанным кивком, но смущение на его лице навело Беллу на мысль, что он тоже уловил иронию.

– Идемте, – сказал он, увлекая ее в чащу леса. – Остальные ждут нас.

«Остальные»? Интересно, сколько их: дюжина, две? Ведь чтобы осуществить такое, нужно никак не меньше. Они вышли на небольшую прогалину между деревьями, где ждали люди Лахлана с лошадьми наготове. Спасательная партия хоть и состояла всего из пяти воинов, но – надо признать – каждый них производил впечатление. Двоих Белла сразу узнала, и лицо ее озарила радостная улыбка, а потом она чуть не расплакалась. Последний раз она видела их в замке Килдрамми и боялась, что они разделили печальную судьбу Найджела Брюса. Беллу заставили смотреть на жестокую казнь брата Роберта, и это был один из самых страшных моментов ее заключения. Ей до конца дней не забыть убийство этого благородного рыцаря!

Белла бросилась вперед, чтобы пожать им руки.

– Робби! Сэр Алекс! Как же я рада вас видеть.

Роберт Бойд и сэр Александр Сетон с улыбкой приветствовали ее. Первым заговорил сэр Алекс:

– И мы тоже рады вас видеть, миледи.

Два прошедших года произвели разительные перемены в юном рыцаре. Война и трагические события из этого красивого и галантного молодого человека сделали сурового воина. И если два года назад они беспокоились о судьбе его брата Кристофера, то теперь знали точно – их страх был оправдан. Любимый брат Алекса – один из ближайших соратников Брюса – был казнен Эдуардом I вскоре после битвы при Метвене. Кристина Брюс, которая до сих пор томилась в английском плену, стала вдовой во второй раз.

А вот Роберт Бойд совсем не изменился: по-прежнему самый большой и сильный из всех мужчин, которых довелось видеть Белле. Казалось, что этот огромный как гора, с буграми стальных мускулов темноволосый воин способен пойти против целой армии англичан и победить!

– Маклин, Ламонт, – представил Лахлан тех двоих, кого Белла не знала. – Леди Изабелла Макдуфф.

Горцы, догадалась Белла. Похоже, теперь они окружают Брюса. И неудивительно: горцы сильные и смелые, отличные воины.

Маклин – тот, кто выволок ее из кареты, – суровый, грубоватого вида, был почти одного роста с Лахланом, но не столь широк в кости, со светло-русой гривой до подбородка, давно не видевшего бритвы, с ясными голубыми глазами и на удивление тонкими и чеканными чертами лица.

Второй воин, Ламонт, был также исключительно высок и широкоплеч (Роберт явно предпочитал воинов покрепче), с короткими темными волосами, светлыми глазами и чуть поросшим щетиной лицом.

Маклин успел сменить крестьянскую хламиду на подбитый мехом военный плащ и кожаные штаны – такая же одежда была на остальных. Под их тяжелыми темными плащами было явно удобно прятать оружие. Не было ни гербов, ни прочих знаков отличия, что вполне объяснимо, поскольку они находились на вражеской территории.

Белла еще раз поблагодарила всех за помощь.

Лахлан тем временем подошел к лошади, извлек некий предмет из кожаной сумы, притороченной к седлу, вернулся и протянул сверток Белле:

– Вот, наденьте это. Не очень нарядные, зато чистые.

Она взглянула на то, что он ей предлагал, и изумленно ахнула.

– Вы хотите, чтобы я надела брюки?

Лахлан с безразличным видом пожал плечами.

– Так вы привлечете меньше внимания – особенно если мы наткнемся на солдат. Не забудьте хорошенько спрятать волосы под шапку.

Белла даже не пыталась возражать. Лахлан прав: мужская одежда скроет ее лучше, чем черная вуаль.

– Вон заброшенная сторожка лесника, – сказал Лахлан, указывая в чащу за ее спиной. – Там вы сможете переодеться и перекусить. Постарайтесь также отдохнуть, пока есть время. Мы отправимся в путь, как только стемнеет. Нельзя рисковать, когда вокруг полно англичан.

Белла, совершенно потрясенная, посмотрела на Лахлана. Он что, не понял?

– Я не поеду в Шотландию.

Мужчины смотрели на нее с изумлением. Все, кроме Лахлана. Он-то знал точно, что она задумала, и сейчас смотрел на нее в упор, не отводя взгляда, не моргая, готовый к схватке. Ей не нужно было себя убеждать, и так было понятно – этот человек не имеет привычки отступать.

– Это не обсуждается, – сказал Лахлан тоном, не допускающим возражений.

Сухой, повелительный отказ – без объяснений! Он даже не захотел ее выслушать. Это было больно. Ей надоело быть безвольной игрушкой в руках мужчин, которые всегда решали ее судьбу. Видит Бог, получалось это у них отвратительно. Она слишком долго ждала и не уедет, пока не увидится с дочерью, тем более что Джоан так близко. Пусть попробует ее остановить!

В ней взыграла гордость, ее проклятие и спасение. Она вздернула подбородок, до кончиков ногтей царственная графиня против грубого разбойника.

– Я не ваш солдат, чтобы мне приказывать.