Коварный повеса

Сэр Рандолф хотел что–то сказать, но тут отец Мэдлин с невозмутимым видом проговорил:

— В этом нет необходимости, сэр. Я собираюсь открыть практику в другом месте. Я понял, что больше не смогу жить в Телфорде.

— Как пожелаете, — ответил Энтони. — Чертей также требуется хороший доктор. — Он снова посмотрел на сэра Рандолфа: — Но у меня есть еще одно требование, дядя. Вы должны отозвать свое прошение об опекунстве над Тессой. Объясните суду, что вы и моя тетка слишком стары, чтобы растить молодую девушку.

На лбу сэра Рандолфа вздулись вены.

— А если я откажусь?

— Тогда мне придется рассказать всем, что покойная жена викария — ваша дочь. Сомневаюсь, что деньги, которые вы получите с владений моей племянницы, доставят вам много удовольствия, если серьезно пострадает ваша репутация.

Сэр Рандолф сжал кулаки.

— Ты гораздо порочнее, чем я.

— Возможно. Но я никогда не лгал. Все–таки в провинции забавные люди — они прощают грешки таким, как я, если мы признаем наши недостатки и стараемся стать лучше. Но они никогда не прощают, если им лгут. — Его тон стал угрожающим. — А сейчас я хочу видеть мою племянницу. Где Тесса?

Из горла сэра Рандолфа вырвался гневный рык, но он знал, что проиграл это сражение. Энтони не оставил ему выбора, и оставалось только подчиниться.

— Я сейчас прикажу привести ее, — процедил он сквозь зубы.

Этих слов было достаточно, чтобы возбудить подозрения Энтони.

— Нет. Скажите мне, где она. — Дядя молчал, и он направился к двери. — Прекрасно. Тогда я сам найду ее.

— Ну послушай, мой мальчик…

Энтони остановился и, обернувшись, в упор посмотрел на дядю:

— Я больше не мальчик, отданный на вашу милость. Вы должны обращаться ко мне так, как и следует обращаться к лорду Норкорту. Где моя племянница? Ответьте!

Сэр Рандолф по–прежнему то сжимал, то разжимал кулаки.

— Она в саду с твоей тетей. Любуется красотами природы.

Слишком хорошо зная, что это означает, Энтони бросился к двери. Мэдлин, подхватив юбки, побежала за ним. К счастью, Энтони помнил планировку дома, поэтому очень быстро добрался до сада.

И там он увидел свою золотоволосую племянницу, стоявшую на коленях на кирпичах, в рубашке из грубой бумазеи. Гордо вскинув голову, девочка с вызовом смотрела на расхаживавшую перед ней тетку — та отчитывала ее за какой–то проступок. Энтони тотчас же вспомнил Джейн в этом возрасте и почувствовал себя десятилетним — тогда ощущение беспомощности было его ежедневным спутником.

Тут его догнала Мэдлин; она взяла Энтони под руку — и он тотчас же вернулся в настоящее.

— Тесса… — Энтони приблизился к племяннице. — Иди сюда, дорогая. — Он протянул ей руку. — Мы едем домой.

— Дядя Энтони! — Лицо девочки просияло. Она вскочила на ноги и бросилась обнимать его. — Я знала, что ты приедешь! Я знала!

Мэдлин сняла свою муслиновую мантилью и накинула ее на худенькие плечики Тессы. Тетка же повернулась к Энтони, ее глаза горели ненавистью.

— Как ты смеешь?! Девочка наша, и ты ничего не можешь с этим поделать!

— Мы отпускаем ее, Юнис, — раздался напряженный голос сэра Рандолфа. — Я согласился передать опекунство Эн… лорду Норкорту.

Лицо тети Юнис исказилось от гнева и ненависти. Глядя на мужа, она закричала:

— Ты бесхребетный червяк! Ты позволил ему запугать тебя, да?! А вот я не позволю девочке уйти с негодяем, который таскается по шлюхам и…

— Заткнись! — приказал сэр Рандолф. — Ты сделаешь то, что я сказал, женщина.

Тетя Юнис в изумлении уставилась на мужа — она была единственным человеком, которого сэр Рандолф никогда не пытался запугать.

— Как ты смеешь говорить со мной таким тоном?!

Сэр Рандолф, сжав кулаки, шагнул к жене.

— Мадам, немедленно прикажите слугам упаковать вещи Тессы и отнести их в карету лорда Норкорта, слышите?

— Почему я должна это делать? — пробурчала тетка.

— Потому что я так сказал. А если вы этого не сделаете, то я прикажу слугам отвести вас наверх и запереть в спальне, пока наш племянник и все остальные не уедут.

Глядя на побледневшую тетку, Энтони снова почувствовал удовлетворение.

— Почему вы отдаете ее? — прошипела тетя Юнис. — По крайней мере объясните.

— Отдаю, потому что я так решил, — заявил дядя Рандолф. — Другого объяснения у меня нет.

Столь уклончивый ответ удивил Энтони не меньше, чем его тетку. Но уже в следующую секунду его осенило. Недоверчиво глядя на дядю, он спросил:

— Так она ничего не знает?

Взгляд дяди метал молнии, и было очевидно: тетя Юнис понятия не имела о том, что ее муж содержал любовницу и являлся отцом незаконнорожденной дочери.

Энтони расхохотался:

— Господи, она не знает! Вот это по–настоящему забавно!

— Забавно? Что именно? — пробормотала тетка.

— Будь благоразумен, племянник… — прошептал сэр Рандолф.

Но Энтони, казалось, не слышал его. Он с усмешкой смотрел на тетку, и правда рвалась с его языка. Он уже представлял, с каким удовольствием сейчас расскажет тете Юнис, что ее муж такой же развратник, как и племянник, которого она ненавидела. Ах, как ему хотелось «обрадовать» тетушку этим сообщением…