Коварство без любви

– Господи, да скажите же, наконец, кто из нас! – простонала Нонна.

Оксана едва заметно подмигнула Степе, мол, говори ты, а тому не терпелось перейти к главному, посему сразу взял инициативу на себя. Однако он вместо того, чтобы назвать имя убийцы, повернул в другую сторону:

– Вернемся к отравлению Эры Лукьяновны. Вторник, поздний вечер. Из актеров в это время находились Анна, Клавдия Анатольевна и Юлиан Швец...

– Опять Анна! – вставил Подсолнух, обращаясь ко всем. Он теперь не сомневался, кто именно отравил Ушаковых, следовательно, и Эру Лукьяновну. – Она и с Гурьевой общается, и в спектакле была занята...

– Гражданин Подсолнух, может, вы займете наше место, раз так быстро разобрались? – скептически спросил Степа. Тот надулся, обидевшись за неучтивость мента. – Итак, почему вы остались в театре, Анна?

– Меня попросил остаться Юлиан, – взволнованно ответила она.

– Это ложь, – вставил Юлиан, ничуть не смутившись.

– Это правда, – и губы Аннушки задрожали. – Он сказал, что даст мне новую пьесу, но сначала должен ее отксерить, так как всего один экземпляр в театре. Он предупредил, что позовет меня, я и ждала. А потом выяснилось, что его нет. Я оделась и ушла.

– Маленькая лгунья, – бросил ей Юлик и усмехнулся. – А где доказательства, что я просил тебя остаться в театре? Где? Это оговор.

– Вы правы, – согласился с ним Степа. – Должны быть доказательства или улики. У нас есть улика... (Он вытащил заколку.) Анна, это ваша вещь?

– Д-д-да... – едва слышно проговорила девушка. – Где... где вы ее нашли?

– В кабинете Эры Лукьяновны во вторник. Как она туда попала?

Анна не могла выдавить ни звука – ее душили слезы. Среди труппы пополз чуть слышный шепот: «Чудовище... Кто бы мог подумать... Сама невинность...» Анна опустила голову, слезы закапали ей на колени.

– На вас была заколка во вторник? – настойчиво требовал ответа Степа. Анна отрицательно мотнула головой. – А где она была?

– Я... я... потеряла ее, – едва выговорила девушка.

– Кто видел во вторник заколку на Анне? – поднял улику над головой Степа. Актеры мучительно вспоминали. Наконец неуверенно поднял руку Подсолнух. – Значит, вы видели. Вы утверждаете, что заколка во вторник была на голове Анны?

– Кажется, была... – протянул Подсолнух.

– «Кажется» не подходит, – отрезал Степа. – Нам нужен твердый ответ. Так да или нет?

– Ой, не было на ней никаких заколок, – проворчала Клава. – Еще артисты, наблюдательности никакой. У Аньки волосы распущены были.

Актеры загалдели, подтверждая, что, действительно, волосы Анна в тот день распустила. Волгина подняла руку, призывая к тишине. Настала звенящая тишина.

– Анна утверждает, что потеряла заколку, во вторник ее волосы были распущены, следовательно, напрашивается вывод: кто-то взял ее у вас, Аня, то есть украл. – Анна тут же подняла голову, с мольбой посмотрела на Заречного. – Видите ли, господа артисты, чтобы отравить директора, надо иметь мотив. Ну, какой мотив у Анны? Его нет. А вот у вас, Юлиан, мотив есть.

– Что? – выпрямился тот. – Вы в своем уме? У нас с Эрой Лукьяновной прекрасные отношения. Мы слаженно работаем...

– Это все внешние факторы, – ухмыльнулся Степа. – Неужели вы думаете, что мы дураки? А вот теперь я напомню вам вашу вторую ошибку. Вы пришли к Анне накануне понедельника, принесли деньги и вино. Лозовская до сих пор не понимает, зачем вы приходили, роль можно пообещать и в театре. Но вы пришли взять у нее какую-нибудь вещицу, которую легко все опознают.

– Я не был у нее! – процедил Юлик.

– Как вам не стыдно? – промямлила Анна.

– Вы были у нее, – заявил Степа. – Вас видела Башмакова... верно, Нонна?

– Я? – встрепенулась та, с опаской глядя на Юлика. – Не помню... может быть...

– Вы знаете, господа, – сокрушенно покачал головой Степа, – в этом причина вашей скверной ситуации. Вы удивительно умеете не замечать то, что просто невозможно не заметить. Вы, простите, подличаете, не задумываясь, что все вернется к вам же. Вам ли не знать об этом? Значит, Башмакова ничего не видела. Дача ложных показаний...

– Но... я действительно не помню... – испугалась Нонна.

– А Юлиана видела и моя жена, – улыбнулся Степа. – Она разговаривала с вами, Нонна, взяла автограф, а когда из общежития вышел Юлиан, вы попросили ее закрыть вас собой, чтобы не встречаться с ним.

– Да? – растерялась Башмакова. – Кажется... была девушка... Она ваша жена?

Но Степа уже отвернулся от нее как от неинтересного объекта: