Коварство без любви

Втолкнув ее в машину к Толику, Степа сел рядом и молчал. Удивление, смятение и множество разных эмоций сменялись на его лице.

– Что-нибудь стряслось? – осторожно спросила Оксана, пораженная необычным поведением Заречного.

– Толик, гони в прокуратуру, – сказал он водителю.

В кабинете Волгиной он устроился напротив Оксаны, положил руки на стол и смотрел на нее с загадочной улыбкой.

– Степа, – разволновалась Оксана, – ты в порядке?

Он часто закивал, блаженно улыбаясь:

– Мы дураки. Мы с тобой прорабатывали все версии, кроме одной...

Эра Лукьяновна пришла в себя, осматривалась. Это не дом, не театр... Где же она? Белые стены, люди... незнакомые люди. Первый порыв был встать, потребовать объяснений. Однако не удалось даже пошевелить ногами и руками. Что такое? Почему?

– Вы видите меня? – спросила врач.

– Ммм... – тихо простонала Эра Лукьяновна. Рот не открывался. Губы занемели. Эра Лукьяновна еще раз попробовала сказать, получилось: – Где я?

Врач поднесла почти к глазам директрисы два пальца:

– Сколько пальцев у меня?

– Д-два... – прошептала Эра Лукьяновна.

– А сейчас?

– Че... че... ты...ре.

– Зрительные рефлексы в норме, – сказала кому-то врач. – Кажется, мы вытащили ее. Отдыхайте.

Эра Лукьяновна почувствовала страшную, нечеловеческую усталость. И не могла понять, откуда взялась эта усталость. Вдруг захотелось спать. Спать крепко и долго. Она прикрыла тяжелые веки и ни о чем не думала.

4

Настала ночь. За окном разыгрался ветер. Оксана и Степа рисовали новый график, чертили стрелочки. Не упустить ни одной детали, чтобы не было ошибки. И постепенно вырисовывалась логика вместе с мотивами, уликами и прочим. Оказалось все довольно просто, жаль, не сами додумались, это немного удручало, оттого им было невесело.

– Все равно нужны веские доказательства, – бросила на стол авторучку Оксана. – Хотя все теперь сходится.

– Давай произведем обыск, – предложил Степа.

– Разумеется... Теперь и обыск и все остальное... Знаешь, Степа, когда щелкаешь загадку самостоятельно, а не при помощи кривого пальца, хочется в свою честь спеть гимн. В нашей ситуации гимна не споешь.

– Согласен, тем не менее результат есть. Не грусти, еще наступит время гимнов. Хочешь, расскажу интересный случай из жизни.

– Ну и что это за случай? Налить еще чайку?

– Наливай.

Она сунула кипятильник в литровую банку, приготовилась слушать, опершись щекой на кулак.

– В прошлом году это было. Представь: зима, мороз, полно снегу. Утро. Заядлые рыбаки, погрузив на спины и детские сани снаряжение, пошли в глубь залива. Лед толстый, ровный. Идут они с час, берега не видно, все слилось в белую массу. Ставят колышки с красными лоскутами, чтоб найти дорогу назад. Были случаи, когда любители подледного лова не возвращались. И вдруг натыкаются на сугроб. Сугроб большой, очертания его несколько странные. Задумались, откуда взялся сугроб, кругом ведь ровное пространство. Обходят они его и видят: из сугроба торчат голенища сапог. Принялись откапывать, а под снегом женщина. Ну, двое назад пошли за милицией, двое остались. Какая уж тут рыбалка. А я как раз гостил у приятеля, он в том районе работает сотрудником милиции. Ну и напросился с ним пойти...

– Понятно, на ловца и труп бежит, – улыбнулась Оксана.

– Нет, ну интересно же... – оправдался Степа.

– Я знаю, что ты любознательный.

– Не трупы меня притягивают, а то, что их сделало таковыми. Ну вот. Трое милиционеров и я с ними доехали до берега, потом пешком шли. Веришь, я взмок. Погода стояла солнечная, ни ветерка, снегу на льду намело по колено. Мы выбились из сил. А шли по колышкам с красными лоскутами. Пришли. Осматриваем труп, прикидываем: убили ее или что другое случилось. Слушай, вот зрелище жуткое! Сохранилась, как живая. Лицо восковое, тело вытянуто в струну, руки по швам сложены. Мой приятель посчитал, что ее убили. А ни крови, ни следов борьбы, ни удушения – мы ее шею осмотрели, должна же остаться странгуляционная полоса, если удушили, – ничего такого не обнаружили. И как она оказалась здесь? Приятель говорит: «Наверное, труп привезли сюда и сбросили в надежде, что растает лед, труп погрузится под воду, а там фиг опознаешь. Тепло и вода изуродуют тело до неузнаваемости, даже причину смерти не установишь». Короче, он все же склонялся в сторону убийства.

– А было по-другому?

Оксана за время рассказа успела заварить чай, налила в стаканы, высыпала остатки сахара и отошла к окну. Степа приступил к неторопливому чаепитию, продолжив:

– Я все на сапоги смотрел. Понимаешь, мне непонятно было, зачем убийца снял с нее сапоги и оставил на месте преступления, аккуратно поставив у тела. Хожу вокруг и не понимаю! Потом беру сапог, рассматриваю, а внутри вижу носок. Носок скомканный, значит, не нога выскользнула, а носок сняли уже после того, как был снят сапог. Во втором тоже скомканный носок. Как ты думаешь, о чем я подумал? Что случилось?

– Степа, откуда я могу знать? Это надо побывать на месте преступления.