Коварство дамы треф

— Проверю этот чердак, а ты беги дальше! — распорядилась я.

Антон кивнул и тенью метнулся вперед. Я выпрямилась и взахлеб сделала два больших вдоха. Здесь, на высоте пятого этажа, ветер был резким и холодным, он рвал воздух и швырял его в лицо, как ударял, но я не чувствовала его порывов — мне было жарко, по спине под тоненьким свитерочком бежал пот.

Где-то далеко позади послышался звук, который я все это время так страшилась услышать: кто-то кричал, стоя у распахнутого окна. Я быстро обернулась — так и есть! Окно, из которого мы с Антоном так залихватски спрыгнули, было раскрыто. На фоне ярко-желтого квадрата четко вырисовывалась человеческая фигура. Рядом с ней возникла еще одна. Люди что-то громко говорили. Потом один из них ткнул в темноту — похоже, они нас заметили. Я метнулась к очередной чердачной двери — вдруг она окажется не заперта? Но проверить это я не успела — зацепилась носком туфли за что-то в темноте и поехала вниз по покатому склону крыши. Если бы только не дождь, который лил сегодня весь день!..

Когда-то давно на Дальнем Востоке мне довелось работать в одной команде с японским солдатом. Он научил меня премудростям восточной борьбы, от него я многое узнала о тонкостях маскировки и искусстве незаметно уходить в темноте от врага. Одним из составляющих этого искусства было умение бесшумно падать, и это умение потом не раз спасало меня…

И теперь я летела в черную бездну, тщетно пытаясь ухватиться за мокрую черепицу, без единого звука и вскрика — просто пробороздила животом три метра до края крыши и свалилась вниз, в кромешную черноту. Скорее всего, пролетев десятки метров с высоты пятого этажа, я бы насмерть расшиблась об асфальт, но в последний момент успела ухватиться за край водосточной трубы. Металлическая арматура хрустнула… О господи! Я повисла в воздухе, бессильно болтая ногами, и тщетно попыталась схватиться другой рукой за край крыши. Кривая обшивка кровли только разодрала трясущиеся от напряжения пальцы, а я сама, потеряв равновесие, чуть не ухнула вниз, но вовремя успела вновь схватиться за злосчастную трубу. От этого движения шаткая конструкция, удерживавшая меня, скрипнула еще жалобнее — это под тяжестью моего тела скрежетало крепление, спаивающее водосточную трубу с кирпичной стеной дома. Еще не-много — и хлипкий металл треснет.

Десятки — нет, сотни раз моя жизнь висела на волоске и могла оборваться где-нибудь в горячей точке на Ближнем Востоке или во время боевой операции в Азии. А сколько раз я вставала между шальной пулей и своим клиентом! Но всякий раз чья-то невидимая рука отводила от меня неминуемую гибель. И оттого теперь было особенно горько и жалко погибать вот так — глупо и нелепо, споткнувшись об антенные провода на крыше.

Труба, за которую я отчаянно цеплялась, скрипнула еще раз. Даже если я сейчас позову на помощь полицейских, то они не успеют прибежать. Позвать Кронштадтского? Но он, скорее всего, уже юркнул в ближайший чердак и сломя голову несется по ступенькам грязного подъезда вниз. Да и какое ему дело до меня?

Интересно, сколько еще выдержит труба? Полминуты? Двадцать секунд? Нет мочи ждать — лучше разжать пальцы и самой упасть вниз! Просто разжать пальцы. Просто разжать. Я зажмурилась — и…

Чья-то рука с силой схватила меня за запястье.

— Ты чего удумала, дура?! Держись! — проорал знакомый до боли голос, перекрывая свист ветра.

Я открыла глаза и увидела совсем рядом с собой искривленное от напряжения лицо Кронштадтского. Скрипя зубами, он что было мочи тянул меня из черной бездны вверх на крышу.

— Ты вернулся? Как? Откуда? — закричала (а может, только подумала) я.

— Держись! — скрипел зубами Антон.

Он силился вытянуть меня, но сам скользил по крыше и норовил вот-вот грохнуться вслед за мной.

— Отпусти… Сам погибнешь…

— Держись, дура!

Из последних сил он рванул меня за руку — и все-таки вытянул! Мои ноги еще болтались в воздухе, но сама я уже плашмя повалилась на черную кровлю. С трудом перекинула ноги — сначала одну, потом другую, — распласталась на спине и открыла глаза. Высоко-высоко над головой сверкали звезды — яркие и невероятно острые в этой промозглой осенней ночи. Господи, хорошо-то как!

— Женька, вставай! — затормошил меня Антон. — У нас нет времени разлеживаться! Силы есть? Бежать сможешь? На той стороне крыши есть люк, он ведет в подъезд.

После всего случившегося мне до жути хотелось объятий, слез и слов благодарности в адрес спасителя. Но он вместо этого ткнул меня кулаком в бок:

— Вставай! Бежим! Иначе нас точно поймают!

Я вскочила, он крепко схватил меня за руку, и мы побежали вперед.

— Зачем ты это сделал? — спросила я несколько часов спустя, когда мы уже оказались на кухне у меня дома.

Кронштадтский сидел на табурете и пил виски, нетвердой рукой наливая бокал за бокалом. Я примостилась на подоконнике. Мне тоже хотелось напиться, но к горлу подкатывала тошнота. Перед глазами все еще стояла эта картина: залитая электрическим светом комната, старый диван, а на нем лицом вниз лежит человек.