Коварство Золушки. Современные рассказы о любви

– Спасибо, конечно, Женя, но забота у тебя какая-то… не к месту. У нас в семье не держат домашних животных. Если я в детстве приходила с котенком и песиком, отец наказывал меня, вводил комендантский час. Отбил желание на всю жизнь.

Сын Генка, одноклассник Женя и щенок без имени слушали меня с большим вниманием, а я вертела в руках тряпку и понимала, что говорю полную чушь. И все от нервов. За шесть лет, что я не видела Евгения, он кардинально изменился. Никакой он теперь не «уморик», а соблазнительный молодой мужчина в хороших джинсах и в футболке на рельефном теле, и я стою перед ним ненакрашенная, располневшая и в халате. А раньше, в школе я была звездой, а Женя – закомплексованным влюбленным пацаном.

– Мамочка, можно я пойду погуляю? – Геночка переминался с ноги на ногу от нетерпения. Ему так хотелось похвалиться щенком.

– Можно. – Отказать ребенку у меня не хватило сил, хотя по работе мне приходится разбираться с мужчинами, постоянно нарушающими трудовой режим.

– Ур-ра, – закричал Гена, отчего щенок прижал уши и поджал хвост. – У меня собака!

В секунду Генка оказался на детской площадке.

Повод для разговора с одноклассником пропал и я, разглядывая кроссовки Жени, проблеяла:

– Как дела?

– Нормально. – Засунув руки в карманы джинсов, Евгений тоже засмущался. – Вот, пришел.

– Никогда не думала тебя снова увидеть. – Стараясь беззаботно улыбаться, я старательно втягивала живот и выпрямляла спину. – Странно, ты успешный строитель, но вернулся в наш городок. – Почему-то не хотелось уходить от Жени, но стоять перед подъездом, на виду всего двора становилось неудобно.

– Я только вчера приехал в город. – Достав руки из карманов, Женя стал вертеть в руках какую-то круглую синюю коробочку. – Контракт закончился.

– А что ты там, в Африке, строил? – не зная, куда девать руки, я стала складывать тряпку сначала в два раза, потом в четыре… блин, и маникюр у меня наполовину слез.

– В Сирии. Дома восстанавливали, дороги… – была в словах Евгения недосказанность, и касалась она явно меня.

– Приятно было тебя повидать, Женя, но… – Я ткнула тряпкой в сторону своей квартиры. – Дома на плите варится борщ, и скоро проснутся родители, так что мне пора.

– Подожди! – Рванувшись, Женя схватил меня за руку и поднес к моему лицу ту самую коробочку. Теперь стало видно – бархатная, ювелирная. – Я пришел сделать тебе предложение! – выпалил он и открыл коробочку. В ней засверкало кольцо с камушком.

– Прикольно, – пришла я в себя. – А вместо цветов ты принес щенка?

– Я… это… – Закрыв футляр, Женя снова стал вертеть его в руках. – Утром пришел с цветами, смотрю, ты вывела сына на улицу. А он кидается к каждой собаке. Тогда я съездил на рынок и купил щенка, а цветы там забыл…

Всучив мне коробочку, Евгений с вопросом в глазах пристально смотрел на меня.

– Женя… как-то странно… – растерялась я.

Тут к нам подбежал Геночка с щенком.

– А как его зовут? – вклинился он между нами.

– Бобиком, – почему-то решила я.

– Знаешь, – Женя стал вглядываться в Геночку. – Где-то я уже видел твоего сына.

Именно в эту минуту, в это мгновение, когда сейчас, через шесть лет, я снова увидела Женю, стало ясно, кто отец моего Геночки. Ни в коем случае не смуглый и черноволосый Григорий, только Женя. Русо-рыжий и с веснушками. И я, наверное, все годы думала об этом.

С мужем мы развелись сразу после рождения Геночки. Постоянно требующий внимания и орущий по ночам сын неимоверно раздражал Григория, и он сбежал не только из нашей квартиры, но и совсем из города. Отправился в Москву искать легкой жизни и нашел ее в постели сначала одной, затем другой любовницы. Третья его на себе женила, мечтая удержать около себя говорливого красавчика. Я развелась не задумываясь. Иногда от Гриши приходили алименты, но сыном он не интересовался совершенно.

Закрыв коробочку, я положила ее в карман халата и, набравшись духу, сделала сообщение, от которого когда-то самый застенчивый парень в нашей школе должен в эту минуту стать самым счастливым.

– Ты видел Геночку на детских фотографиях. На своих. Это твой сын.

Боже мой, как изменилось лицо Евгения! Но не от счастья, от оторопи. И голос его вибрировал совсем нерадостно.

– То есть у меня есть сын пяти лет, но ни я, ни мои родители этого не знали. – Прокашлявшись, он продолжил: – Ты лишила моего сына родного отца…

И вместо радостного объятья Евгений попятился от меня, сел в серебристую «Ауди» и уехал.

Так я оказалась перед подъездом в цветастом халате, с тряпкой в руке, с ничего не понявшим сыном с рыжим щенком на руках и бархатной коробочкой в кармане.

– А собака? – испугался изменившейся ситуации Геночка. – Мы берем Бобика домой?

Погладив сына по голове и сдерживая подступающие слезы, я молча согласно кивнула.

До вечера я не смогла говорить ни с сыном, ни с папой, ни с мамой, весь день мыла окна на кухне и в своей комнате и пила кофе.

От родителей, узнавших, кто подарил Геночке щенка, я услышала только две фразы. От мамы:

– Я всегда подозревала что-то подобное.

От папы:

– И слава богу, что наш Геночка не будет похож на алкоголика-трутня.