Ковчег для варга (СИ)

И посреди этого — нет, над этим — две фигуры. Трясущаяся жертва — и ледяной вихрь во плоти, слиток рассветной жидкости сияет в поднятой пригоршне, и капли падают на траву, и улыбка смерти полна предвкушения. — Давайте же, господин Морт. Попробуйте их контролировать, крови варга у нас теперь в достатке, да? О, я должен благодарить вас за ту историю с единорогами. За то, что я понял, чем готов платить. И какой путь легче. Ну же, смелее, вон тот, кажется, нацелился на вас. Если вы его не остановите… вы же не хотите повторить участь своих людей? Наверное, он не хотел. Потому что закрыл глаза и… что там, попытался контролировать подползающего алапарда на крови варга? На той крови, которая искрится в пригоршне под восходящим солнцем? А потом закричал, извиваясь, будто его сжигали изнутри. Или будто его пожирал этот вкрадчивый шепот: — Вот видите, господин Морт. Контролировать животных, даже с кровью варга, дано не каждому. Обращать в марионетки. Безумие так близко, правда? Тончайшая грань, по которой ступаешь, между экстазом и агонией… кажется, вы испытываете не экстаз, господин Морт… Господин Морт уже не слышал. Замер, глядя остекленевшими, полными ужаса глазами. Не дыша. И все вдруг кончилось. Алапард, который полз к Морту, встряхнул головой и презрительно глянул на дохлую добычу. Потом грациозно прыгнул в кусты. Виверры закончили свою кровавую пляску, подозрительно покосились на нас — и, хрипя, принялись валяться на телах. Только бескрылые гарпии за кустами где-то так и гоняли своих жертв. Первой, кажется, Тайрэна не выдержала — младшая из учениц. Ее начало рвать — и реветь она начала одновременно. Могу себе представить — куча тел, безумные хищники и на закуску — Рихард Нэйш с садисткой улыбочкой и окровавленной ладонью. Олицетворение смерти, только вот светлые волосы еще больше растрепал ветерок, ноги босые, да и непонятно — носят ли олицетворения смерти халаты… И поправляют ли прическу неразрезанной ладонью. — Аманда. Думаю, нужно что-нибудь сделать с этим. Наша великая нойя встрепенулась и рванула смотреть — что там у шефа с рукой. Слышен был треск рвущейся ткани — видать, перетягивала чем-то — и тихие ругательства под нос: «До кости распорол, зар-раза». Нэйш, который предоставил свою ладонь Аманде, больше на них не смотрел — ни на ладонь, ни на травницу. — Мелони. Успокой животных. В другое время Мел бы выдала развесистый адрес — куда Нэйшу стоит идти со своими приказами. Теперь только буркнула: «Без тебя не догадалась» — и направилась к ближайшему алапарду, который собирался пообедать добычей. — Лайл, тебе придется позаботиться о том, чтобы… прибраться. Что касается мертвых. Что же касается живых… Может, он еще не вышел из этого своего состояния, не знаю. Но живого он отыскал безошибочно. Или, может, просто сам оставил его в живых. Алапард просто стоял и рычал над молоденьким пареньком со знаком Ветра на ладони. Тот баюкал переломанную руку и тихо взвыл, когда увидел над собой Рихарда Нэйша. — Ты вернешься в Гильдию, — сказал тот невыразительно. — К товарищам, к тем, кто послал тебя… не имеет значения, кто они. Ты опишешь, что здесь произошло. Ты скажешь, что питомник и его обитатели под моей защитой. И ты передашь им, что я убью каждого, кто хотя бы попробует навредить — неважно, животным, варгам или людям из этого питомника. Можешь передать так: любой, кто сунется сюда, заплатит всем. Паренек кивал и давился соплями, косясь на алапарда. Тот было вознамерился попробовать кого-нибудь на вкус, но Нэйш покосился в его сторону — и мне показалось, что в глазах у него мелькнула синева. Он махнул правой ладонью — свободен. И сколько-то смотрел, как паренек, оскальзываясь, несется к воротам. — И еще двух нужно снять с деревьев, — хмуро напомнил папашка, подходя. — Раненых — не знаю, сколько… что с ранеными, исключительный? Нэйш слегка пожал плечами. — Можешь добить их — Аманде, кажется, нужны органы для некрозелий… Или выходить и продать на рынке рабов — говорят, питомнику нужны деньги, Лайл? Кажется, папашка вздохнул с облегчением, когда услышал этот тон и увидел слегка приподнятые брови и обычную ухмылочку. Но так и сохранил на физиономии малость беспокойства. — Исключительный, а сколько ты вообще… — Почти сразу, — задумчиво отозвался шеф. — Они любезно дали мне возможность набросить какую-нибудь одежду. Небольшой нож в кармане халата очень пригодился. Не беспокойся — это было легко. Даже слишком… Папаша вздохнул. Хмуро поглазел на свои пушистые тапочки. И махнул рукой с надрывным стоном: — Не знаю — чему больше удивляться: тому, что ты устроил, или тому, что ты таскаешь нож в кармане халата… Что у тебя там в остальных карманах — даже представлять себе не хочу. Нэйш вскинул брови сильнее, машинально похлопал себя по карману… брезгливо осмотрел окровавленную ладонь. Неудивительно — пола насквозь кровью пропиталась, не видно только из-за цвета. Вслед за этим глава питомника с некоторым недоумением обнаружил, что стоит на траве босиком. Перед вроде как своими учениками. Которые попеременно давятся рвотой и слезами, глядя на то, что он тут устроил. — Как неудобно вышло, — проговорил Нэйш, глядя на выживших наемничков на деревьях взглядом, который явно говорил: и этих бы прикончил, как пить дать. — Думаю, мне нужно надеть что-нибудь более подходящее. И удалился, преспокойно ступая босыми ногами по крови и росе.