Ковчег для варга (СИ)

— Ага ж, — кучу всего, как выясняется. Особенно что этот гад шнырок мне хотел пальцы отгрызть. — Он и боялся, и всякое. Только я, знаешь, почти его… того. Вроде как, и не хотела, только чуть не… Только там была стена. И она мне вроде как помешала.

Рихард поднимается и изображает аплодисменты.

— На редкость неплохо для первого раза.

— Так то ж не первый… и вообще — откуда ты мог знать, что я его не прикончу?!

— Я же сказал — у тебя было крайне мало шансов это сделать.

— Ага. Потому что там была эта стена.

— Да.

— А… откуда… — и тут до меня доходит. — То есть, это был ты.

— В точку, Йолла.

Нэйш отряхивает куртку — у него это чистоплюйство с белых костюмов еще. Я стою, смотрю.

Кусака жалобно тянет лапки из клетки — пожалейте бедолагу…

— А… зачем?

Нэйш подхватывает подушку и сгружает мне ее на руки.

— Пока что мне нужно, чтобы ты научилась ориентироваться в чужом сознании. Перестала паниковать и натренировалась спокойно выходить из соединения. Судя по тому, что говорит Гриз — ты слишком боишься убить, а потому сразу после соединения рвёшься наружу. Спутывая сознания, причиняя боль себе и животному и теряя память.

Он толкает дверь сарая и как-то не по-своему, криво ухмыляется.

— Так что я сделаю так, что ты не сможешь убить. Я ни много ни мало — твоя стена, Йолла.

Это как если бы тебя учили плавать, кинув с размаху в пруд с хищной рыбиной. Только поставили бы от неё ограду.

Только всё немножко сложнее, потому что эта самая хищная рыба — вроде как я.

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

На пару дней выпадаю из жизни. Балбеска и ее муженек сгоняли в подпольную лечебку и притащили три десятка пурр в кошмарном состоянии. Мех тусклый, истощены, вздрагивают от каждого движения, глаза гноятся… Не кормили, не любили, не ухаживали, а самое дрянное — почти без отдыха лепили на больных. Пурры — они ведь вроде Грызи: не могут не брать боль на себя. Ну и в этих боли — по самую маковку, а доверия к людям теперь — ни на грош.

Так что я оставляю себе каждый день по два часа — так, по питомнику пролететь. Все остальное время провожу в пуррятнике, в карантине. Купаю лапочек, смазываю зельями, глажу, ласкаю и рассказываю, какие они самые-самые замечательные. В первый день еще подключается Конфетка с убойными дозами милашности и сладкосиропности. Грызи то и дело захаживает, работает как варг — бережно убеждает пурр, что людям верить можно и что всё будет хорошо. Пару раз притаскивает Шибздрика — тот живо подключается гладить пурр, хотя непонятно — кому это больше надо, пуррам или Шибздрику.

Потом лапочкам становится лучше, я отпускаю их к остальным сородичам и обещаю почаще захаживать, присматривать и гладить. Отрубаюсь на ночь. Подрываюсь с рассветом и бегу узнать — не угробился ли питомник.

Питомник на удивление не угробился. Олсен с видом невероятного высокомерия попивает зелье из поилки. Яприль Хоррот осваивается с детишками, которых настрогал за лето. Гарпии-бескрылки бодры и подпрыгивают. Шнырок Кусака как-то особенно коварно спит.

Второе по вреднючести существо — огненный лис Шенни — наверное, заболел, потому как не делает даже попыток вдарить хвостом и обжечь. Угрюмо хромает по своему вольеру, слишком сильно припадая на ногу, покалеченную капканом. Это дело надо бы разъяснить.

Вынюхиваю след Грызи и безошибочно вваливаюсь на «звериную кухню». Грызи и Мелкая как раз перетирают подгнившие фрукты — готовят еду для пурр. Подключаюсь.

— Что это с Шенни? — спрашиваю, выбирая сильно полежавшие груши.

Мелкая нынче выглядит неплохо. Только уж слишком прячет взгляд в мешке со сливами.

— Ой. Это вроде как я его так. Сегодня на занятии, как бы.

— Я смотрела, — вставляет Грызи на диво напряженным голосом. — Он в норме. Аманда выдаст укрепляющее, ты на свое усмотрение можешь чем-нибудь вкусным побаловать.

Отличная новость — стало быть, кой-кто угостится яйцами и обожаемыми крабами. Перекидываю груши в ведро, а Грызи работает пестиком.

— Ну, а занятия-то как?

Не надо было вообще это дело из виду упускать. Теперь ничего не поймешь: у Гриз брови так и сошлись, а Мелкая — вон, просветлела.

— Да сегодня, вроде, совсем получше. Я вот уже услышала, что у Шенни лапа ноет — на погоду, стал быть, и что ему хочется пожрать чего поострее, и что ночью он пел — даже память увидела! Там, правда, в конце была какая-то заминка, но нет, нормально проскочили.

Так, ясно, подмешаем к яйцам малость серницы остролистой… Что это Грызи так за Мелкой следит? И Мелкая что-то слишком виноватая.

Запах брожения и сладковатой фруктовой кашицы. Мерные удары пестика о дно деревянной ступы. Мелкая прячет взгляд и разливается про изобретения Шибздрика. Гриз рассказывает, как там Пухлик охотится на боевых (и попутно ухитрился выиграть на ставках сотню золотых). Подключаюсь, распространяюсь насчёт пурр. Потому что лапочки же.

— А вообще давай, сама посмотришь сейчас. Как раз и еду им отнесем.

Подхватываю ведро с фруктовой кашицей — и вижу, как Мелкая втягивает голову в плечи.

— Да я… мне к Киму, — бормочет, — он там просил подсобить, значит. И вообще…

— Ты чего? Мы ж с Гриз пойдем. Она тебя подстрахует, если что, с Даром…