Ковчег-Питер

Командир дивизии проводил утренний доклад с офицерами штаба. Стеклову пришлось некоторое время ожидать в коридоре, изучая безучастным взглядом настенные плакаты. Не без улыбки он нашел свою фотографию на стенде «Ими гордится дивизия».

Вскоре его окликнул дежурный по штабу, пригласил пройти в кабинет комдива. Сергей одернул китель, на секунду задержался перед дверью, почувствовав себя восходящим на эшафот, и, постучав, приоткрыл ее.

– Разрешите?

– Да. Войдите.

– Товарищ командир дивизии, капитан-лейтенант Стеклов по вашему приказанию прибыл.

Командир дивизии, могучего сложения человек, обладающий таким же могучим, спокойным голосом и невозмутимым каменным лицом с крупными грубыми чертами, несколько секунд поверх очков смотрел на Стеклова, как бы припоминая. Весь вид его выражал непоколебимую уверенность. В дивизии его заслуженно уважали.

– Что скажете в свое оправдание? – спросил он, сообразив наконец, кто предстал перед ним.

Стеклов молчал.

– Молчите… Я уже кое-какие справки о вас навел, служебную карточку полистал. Удивлен, честно говоря. Что ж, выходит: в тихом омуте черти водятся? – продолжил он после некоторой паузы. – Контр-адмирал Сомов грозится, что жизни вам не даст, но, зная его, считаю, что можно попробовать извиниться. Может смилостивиться… Только придется постараться, очень постараться. Покаяться!

– Товарищ командир дивизии, по-моему, извиняться за то, что тебя оскорбляют – странно… – осторожно заметил Сергей.

– Скажите пожалуйста! Какие мы гордые! А бить старших офицеров не странно?! – комдив вдруг перешел на крик. – Вы, что, уважаемый, совсем страх потеряли?! Или почувствовали себя незаменимым? – Он вскочил со стула и стал нервно ходить взад-вперед. Стеклов ощутил, как кровь тяжелыми толчками начала пульсировать в висках. Больше всего сейчас он хотел провалиться сквозь пол.

– Я пытался объяснить…

– Мне подробности не интересны! – перебил комдив. – Я спрашиваю: кто дал вам право распускать руки?!

Повисла тягостная тишина.

– Я вообще с вами разговариваю только благодаря вашему командиру, – сказал комдив уже чуть спокойнее. – Уж очень он о вас лестного мнения. Только благодаря ему и тому, что официальной огласки случившемуся никто не давал, я принимаю нейтральную сторону. Не хотите – не извиняйтесь. Вам служить… А вообще – сдержанней надо быть, товарищ капитан-лейтенант, иначе тяжело придется в жизни. Так что думайте. Свободны.

– Есть.

Стеклов вышел, притворил за собой дверь. На него с любопытством смотрели несколько человек, находившихся в коридоре: они слышали крик командира дивизии, а теперь «жертва» предстала перед ними. Сергей снял фуражку, вытер платком вспотевший лоб и направился к выходу.

После разговора с командиром дивизии обратный путь оказался гораздо быстрее. За невеселыми размышлениями Сергей как-то вдруг заметил, что уже вернулся к своему пирсу.

В конце пирса Астафьев как раз разоружал сменившегося верхнего вахтенного.

– Алексей Петрович, пойдем командиру доложим. Я свободен уже, – крикнул ему Сергей.

– Живой? – ухмыляясь, спросил Алексей.

– Как видишь.

После того как Стеклов снова принял дежурство и доложил командиру, тот задержал его и расспросил о состоявшемся с командиром дивизии разговоре.

– Извиняться, я так понимаю, ты не собираешься?

– Нет. Не хочу унижаться. Тем более, когда заведомо известно, что толку от этого не будет.

Командир задумался, несколько раз провел рукой по своим жестким с проседью волосам и наконец произнес любимое:

– Угу… На носу проверка на готовность к очередному выходу в море и, уверяю, для тебя она закончится плачевно. Ведь сам знаешь, как это делается: сначала опрос с пристрастием до тех пор, пока не засыпешься; не по специальности, конечно, а так – в общем, до нужного результата. Потом какую-нибудь проверочку по части защиты государственной тайны и секретного делопроизводства в боевой части организуют – и дело в шляпе, как говорится. Останется только все оформить красиво – и под зад коленом. А про заслуги твои и не вспомнят. И что делать думаешь?

– Служить, а там видно будет.

– Что будет видно, я тебе только что обрисовал, – сказал командир, повышая голос, и замолчал на некоторое время. – Слушай-ка, – сказал он вдруг оживленно, – как вовремя я вспомнил: у меня дружок есть, начальник факультета в твоем училище. Три года как назначился. Недавно созванивались, так он между делом обмолвился, что ему заместитель по учебной работе нужен толковый. Если что, предписание быстро сообразит. Что скажешь?

– Даже не знаю… Какой-то совсем уж крутой поворот.

– Крутой поворот будет, когда ты «за бортом» окажешься. Думаешь, я рад с тобой расстаться, что ли?! Только нужно реально на вещи смотреть: когда адмирал за тебя возьмется – поздно будет. Ты, Сергей Витальевич, оцени ситуацию, подумай, хорошенько подумай! Но с ответом не затягивай: в твоих же интересах быстрее процесс начать, если решишь. Сам знаешь, как работает наша бюрократическая машина.

Стеклов вышел из каюты командира. Настроение было испорчено.