Ковчег (СИ)

— Ты ничего не понимаешь! — Лейн зашел в каюту, придирчиво огляделся и уселся на кровать. — Это интересно. Азартно. Непредсказуемо. Когда лезешь в темноте по этим погнутым и покореженным фермам и не знаешь, какой ты — первый, последний или в серединке. Не все же могут как ты: рейд, поесть, поспать, потрахаться. Скучно.

Скучно ему…

Я после рейдов иногда еле до постели доползаю, особенно когда назад иду нагруженный, как робот-грузчик. Да с этими мешками еще вниз не прыгнешь, клетчатка не любит гравитационных рывков, приходится по лифтовой шахте спускаться. Или когда лежишь в какой-нибудь щели, согнувшись в три погибели, а за бронелитом — охрана Фатланда с излучателями. Или к плантациям ползешь, а обслуга полей в это время воздуходувки включает, тебя потоком от поверхности отрывает, и зацепиться не за что. А в конце трубы вентилятор на полную мощность работает, и лопасти у него острые, как ножи — за минуту в кашу изрубят. Да, очень скучно.

— Глупость это, — сказал я, чувствуя себя не двадцатипятилетним здоровым рейдером, а каким-то древним стариком вроде Гренделя. — И безответственность. И эгоизм. Если ты с ферм сорвешься и покалечишься, в синтезаторную придется нового человека брать. Отец на тебя столько сил угробил, все снова начинать?

— Да что ты все пугаешь! — Лейн вскочил. — У Дара, кроме меня, еще три полноценных оператора и шесть учеников. Есть кому заменить, если что. А тебе все равно? Вот тебе — все равно?

— Было бы все равно, — буркнул я, — плюнул бы и мимо прошел. И не связывался бы снова с Дорсетом.

Вот откуда в Лейне эта дурость? И ведь умница: все книги, какие в клане есть, прочитал, все сто восемь кодов к синтезаторам назубок знает, ночью разбуди — не открывая глаз любой наберет. Но вот как начал с четырнадцати лет в Лабиринт лазать, так до сих пор остановиться не в состоянии. Кому и что доказывает — понять не могу.

Полгода назад мы так с ним и сошлись. Я пришел в столовую после рейда, уставший до такой степени, что спал на ходу. Сел за столик в углу, Тамир мне миску с кашей принес, тоник. А вокруг шум, гам, ор — в ушах звенит. Я особо не прислушивался — а к чему там прислушиваться-то? — но почувствовал сквозь волны чужих эмоций одну, очень мощную. Кто-то в этой толпе дико боялся. Так, что у меня голова заболела от напора.

Оказалось, Лейн. Он каким-то образом напросился в Дуэль с Дорсетом, отчаянно трусил, но вида не показывал. Хорохорился, нос задирал — мол, да я уже семь лет в Игре, да мне пространство по щиколотку, звезды по колено…

Я на него до этого никогда внимания не обращал — ну сводный брат Рады, ну отец о нем хорошо отзывается, мне-то что. А тут всмотрелся: смешной, маленький, вихрастый. Чем-то он меня зацепил тогда. То ли этой детскостью своей, то ли отчаянием, которое прятал за бравадой.

В общем, я его тогда точно таким же образом из столовой к себе увел, не слушая воплей Дорсета и его прилипал. И Лейн остался жить со мной. Просто взял и поселился. А я за полгода как-то очень привык к тому, что он часто спит у меня под боком, ждет из рейдов, рассказывает последние сплетни о кланах. Уютно мне с ним было и совсем не хотелось терять обыденный уют ради никому неизвестного парня сверху.

Я никогда не любил тратить слишком много слов на объяснения и доказательства. Поэтому опустился на кровать, поймал бегающего передо мной Лейна за рукав, усадил к себе на колени, прижал покрепче.

Не знаю, чего он от меня ждал, каких слов. Но поцелуи его вполне успокоили.

Сказать Лейну, что парень сверху будет жить в моей каюте, я не успел. Мы слишком увлеклись — я расстегнул на нем комбинезон, стащил до пояса и уже предвкушал все остальное, когда на двери щелкнул фиксатор, и она отъехала в сторону.

— В следующий раз запоминай дорогу назад, Нор. Я не смогу каждый раз тебя провожать.

Вот несносная девчонка! Лучше бы она ему общие отсеки клана показала, а не сразу сюда привела. Да я и сам хорош — забыл замок закрыть.

Лейна сразу как заморозили. Он слез с моих коленей, снова надел на плечи лямки комбинезона, застегнулся, поправил одежду — так тщательно, словно на Праздник клана собирался идти.

Аденор торчал в дверях, таращился на нас и краснел, словно девица. А Рада за его плечом хихикала. И — на мой взгляд — как-то слишком уж прижималась к мелкому грудью. Она с детства такая вредная, а выросла — еще вреднее стала. Хотя тому, что она раз за разом отшивает того же Дорсета, я, честно признаться, только рад. Не пара он ей. В голове сквозняк от вентилятора, делать ничего не умеет толком, зато в Игре первый.

— Ну, я пошел, — мертвым голосом сказал Лейн. — Как я понял, этот тут жить будет теперь. С тобой.

Я успел схватить его за руку.

— Погоди. Поговорить надо.

Очень меня бесило, что мелкий Аденор стоял с таким видом, точно оказался в загоне с крысами. У него на лице было написано, как ему все это противно, как он возмущен, и как низко мы все пали в его глазах. Хотя и до того невысоко стояли. Что с нас взять, с мутантов нижних.