Ковчег спасения

За три недели планета обернулась дымящейся алой головешкой, потеряв двадцать процентов объема. Тогда струя огня переместилась к другой планете и приступила к ее уничтожению. Истекание материи ядра рано или поздно сделает Дельту Павлина пустой скорлупой, холодной оболочкой былой звезды. Лишь тогда прекратится термоядерный синтез. Судя по показаниям приборов, сказала Фелка, он пока еще идет. Но когда прекратится, от системы, наверное, мало что останется.

– Как видишь, нам повезло, что успели спасти хотя бы столько, – заключила Фелка. – Мы поступили правильно, и нет оснований себя винить. Даже если бы мы не явились и не затеяли войну, эвакуации могла бы помешать сотня других причин. В систему прибыла бы эскадра Скади, а экипажи этих кораблей, в отличие от тебя, не склонны к переговорам.

Клавэйн вспомнил вспышку погибающего субсветовика – а с ней и окончательную смерть Галианы. Ведь он сам убил ее, решив уничтожить «Паслен». Даже сейчас мысль об этом причиняла боль.

– Скади же умерла, – сказал он. – Я убил ее в космосе. Корабли ее эскадры действовали автономно, даже когда мы атаковали их.

– Каждый действует сам по себе, – со странной уклончивостью заметила Фелка.

Клавэйн посмотрел на порхающего с ветки на ветку попугая макао.

– Я не против того, чтобы у меня спрашивали совета, поскольку много знаю о войне. Но распоряжаться здесь не хочу. Что бы там ни говорила Вольева, это не мой корабль. Стар я слишком для власти. Да и этому субсветовику, в сущности, не нужен.

– Так ты помнишь здешнего капитана? – спросила Фелка тихо.

– Помню слова Вольевой. По-моему, сам я с капитаном не разговаривал. Он по-прежнему, как триумвир и предсказывала, заправляет делами?

– Зависит от того, что значит заправлять делами в твоем понимании, – сдержанно ответила Фелка. – Инфраструктура функционирует по-прежнему. Но с тех пор, как мы покинули систему Дельты Павлина, личность капитана себя не проявляла.

– Стало быть, он мертв?

– Исключено. Вольева утверждала, он контролирует работу почти всех корабельных систем. Когда Бренниген впадал в кататонию, стопорилось буквально все. Сейчас такого не происходит. Корабль заботится о себе, питает системы, ремонтируется, временами что-нибудь модифицирует.

– То есть он функционирует как бы на подсознательном уровне, но сознания не проявляет – будто пациент, чей мозг почти мертв, зато дыхание еще можно поддерживать?

– Мы тоже считаем так, но полной уверенности нет. Иногда в поведении субсветовика проглядывает разум. Кое-что делается само по себе – причем оригинально, даже творчески. Словно капитан ушел в себя как никогда глубоко.

– А может, всего лишь оставил свою копию, безмозглую имитацию, воспроизводящую стандартные реакции хозяина?

– Как бы то ни было, свою вину Бренниген искупил, – сказала Фелка. – В прошлом он совершил ужасное преступление, а теперь спас сто шестьдесят тысяч жизней.

– Вот и Лайл Меррик поступил так же, – добавил Клавэйн, вспоминая, как раскрыл секрет грузовика Антуанетты и как Меррик, живущий в корабельной сети, пожертвовал собой. – Два искупления разом. Неплохое, в общем-то, начало для новой жизни.

Он выдернул занозу из ладони – оперся неудачно о край пня.

– Фелка, так что же произошло? Зачем меня разбудили, зная, что быструю разморозку я могу не выдержать?

– Я покажу. – Фелка посмотрела в сторону водопада.

Клавэйн глянул туда и вздрогнул. Думал, они с Фелкой одни – а у самого озерца кто-то стоял, почти скрытый клубящимся туманом.

Но старик узнал:

– Скади!

– А, Клавэйн, – отозвалась она, но ближе не подошла.

И ее голос звучал странно для такого пространства. Сочленитель разозлился на себя – так легко поддался иллюзии! У водопада всего лишь симулякр, а не реальный человек.

– А, бета, – сказал старик, обращаясь только к Фелке. – Наверное, Главный конструктор накопил достаточно данных о Скади, чтобы разместить бета-копии на кораблях эскадры.

– Да, это сим, – подтвердила Фелка. – Но Главный конструктор тут ни при чем. Правда, Скади?

На той была броня, голову венчал гребень.

– Это свежая копия. Мой оригинал отправил ее на твой корабль во время боя.

– Извините. – Клавэйн покачал головой. – Моя память, конечно, уже не та, что прежде, но я помню, как покончил с оригиналом. Я уничтожил «Паслен» вскоре после того, как спас Фелку.

– Память вам не изменила. Почти.

– Скади, вы не могли выжить, – повторил он с нелепым упрямством, вопреки тому, что видели его глаза.

– Я не потеряла голову. После вашего с Фелкой отлета я боялась, что вы решите уничтожить «Паслен», хотя надеялась, что присутствие Галианы меня защитит. Думала, вам не хватит духу уничтожить ее. – В улыбке Скади читалось чуть ли не восхищение. – Но я ошибалась. Хоть и сама стала вашей жертвой, я даже не представляла себе, какое вы на самом деле чудовище.

– У вас было тело Галианы, а не она сама, – возразил Клавэйн, стараясь придать голосу твердость. – Я всего лишь избавил ее от страданий. Она должна была упокоиться много лет назад, когда погибла в экспедиции.

– Сами-то хоть верите в это? Вы всегда знали, что она жива, но ею завладел волк.

– Это практически смерть.