Ковчег спасения. Пропасть Искупления

– Мне плевать, как их называют. Их взяли и уничтожили, к такой-то матери. Неужели ты не способен сделать из этого элементарный вывод? Неужели тебе непонятно: будь в той системе что-то действительно полезное, они бы воспользовались этим, и спаслись, и сейчас были бы живы?

– А если этим воспользоваться не так-то просто? – спросил Васко.

– Ты хочешь слететь туда и выяснить, чем же это так нелегко воспользоваться, даже когда альтернатива – полное истребление? Да ради бога, отправляйся. Пришлешь мне открытку. Я буду неподалеку, в двадцати световых годах.

– Вы боитесь, Скорпион? – спросил Васко.

– Не боюсь, – ответил свинья, удивившись своему спокойствию. – Просто стараюсь быть разумным. Есть разница. В один прекрасный день ты ее увидишь.

– Не побывав на Хеле, мы никогда не узнаем, что там происходит, – сказала Хоури. – Вот о чем говорит Васко. Сейчас нам почти ничего не известно об этой планете и о населявших ее вертунах. Церкви не позволяют научным экспедициям даже приблизиться к этой системе. Ученым, которых не контролируют попы, вход туда заказан. Ультра не суют нос слишком глубоко, поскольку торговля бесполезными артефактами дает им неплохую прибыль. Но мы должны выяснить как можно больше.

– Больше, – повторила за матерью Аура и засмеялась.

– Если она считает необходимым лететь туда, то почему не объяснит зачем? – Скорпион кивнул на молочно-серый сверток с ребенком. – Что же там прячется такое, без чего нам не обойтись?

– Она не скажет, – ответила Хоури.

– Не скажет сейчас? Или вообще никогда?

– Ни то ни другое, Скорп. Просто ей пока неизвестно, что находится на Хеле. А что будет потом – кто знает?

– Не понимаю, – вздохнул Скорпион.

– Повторю слова доктора Валенсина. Он каждый день осматривает Ауру, и каждый день ему кажется, что она находится на другой стадии развития. Нормальные дети не появляются на свет в ее возрасте. Не говорят и даже не дышат. Иногда у нее речь трехлетнего ребенка, иногда хуже, чем у годовалого. Доктор видел, как меняется структура ее мозга: новые конфигурации приходят и уходят, словно облака. Вот мы, Скорп, тут разговариваем, а она в это время меняется. Это происходит постоянно. У нее голова как плавильная печь. Можно ли ждать от этого ребенка четкого объяснения, зачем нам нужно лететь на Хелу? Все равно что спрашивать, зачем людям еда. Любой малыш скажет тебе: еда нужна, потому что хочется есть, вот и все.

– Как понимать твое «а потом – кто знает»?

– Понимай так, что ответ есть, – проговорила Хоури. – Есть ответы на все вопросы, по крайней мере на все те, которые нам следовало бы задать, чтобы принять решение. Но они зашифрованы. Они слишком тщательно скрыты, чтобы их мог добыть и прочитать разум ребенка, даже через два или три года. Смысл подобных вещей не откроется Ауре, пока она не подрастет.

– Ты взрослая, – сказал Скорпион, – и можешь читать у нее в голове. Вот и найди ответы.

– Все не так просто. Я понимаю только то, что понимает она. В основном получаю от нее детские представления о разных вещах. Простые, кристально чистые, яркие. В основных цветах спектра.

В полумраке Скорпион увидел, как сверкнула улыбка Хоури.

– Тебе бы стоило посмотреть на краски, какими их видит ребенок.

– Да я вообще не очень хорошо различаю цвета.

– Можешь хоть на минуту забыть о том, что ты свинья? – спросила Хоури. – Избавься от привычки все сводить к этой разнице, и тебе наверняка полегчает.

– Для меня эта разница важна. Извини, если обидел.

Он услышал вздох Хоури.

– Я просто хочу сказать, Скорп, что мы никогда не поймем, чем важна Хела, если не побываем на ней. И сделать это надо тихо и скрытно, а не с оружием наперевес. Следует разобраться, что именно нам требуется, прежде чем от нас спросят за это высокую цену. И взять это необходимое лучше с первой попытки, которую нужно тщательно подготовить. Но прежде всего надо добраться туда.

– Но что, если этот полет станет нашей самой большой ошибкой? Что, если это ловушка, подготовленная ингибиторами, чтобы разделаться с нами одним ударом?

– Аура за нас, Скорпион. Ингибиторы для нее враги.

– Это лишь предположение, – сказал он.

– Она моя дочь. Неужели ты думаешь, что я не способна понять ее намерения?

Васко дотронулся до плеча Скорпиона.

– Думаю, вам следует на это взглянуть, – сказал он.

Скорпион повернулся к иллюминатору, за которым разворачивалась битва, и мгновенно понял, о чем говорил Васко. Происходило ужасное. Луч орудия класса «Ад» отклонился от первоначальной траектории, как будто преломился в воде. Казалось, в том месте, где он изменил направление, не было ничего, но не могло быть сомнений, что в этой точке сфокусировалась направленная ингибиторами энергия, которая и сбила его с курса. Другого орудия, чтобы произвести новый выстрел, не было, оставалось только ждать, что сотворит отраженный луч.

Скорпион догадывался, что он отражен не просто в межзвездное пространство, чтобы сгинуть во тьме, не причинив вреда.

Неприятель был не таков.