Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Ждать пришлось недолго. Повысив кратность увеличения иллюминатора, они увидели, как луч ударил в ближайший спутник Арарата, пронзил сотни километров камня и вырвался с другой стороны. Спутник начал разваливаться, как игрушка-головоломка. Из раны, нанесенной лучом, с сонной медлительностью изливалась красная магма. Казалось, в космосе, в точке, где замедлилось время, распускается цветок.

– Нехорошо, – проговорила Хоури.

– По-прежнему думаете, что все идет по плану? – спросил Васко.

Из пробитой луны вынырнуло вишневого цвета щупальце и, остывая, вытянулось по ее орбите. Скорпион в страхе наблюдал, пытаясь представить, чем это грозит людям на Арарате. Даже несколько миллионов тонн лунного материала, рухнув в океан, способны вызвать катастрофу, а ведь масса упавших на планету обломков может оказаться на порядки больше.

– Не думаю, – честно ответил Скорпион.

Чуть позже на пульте раздался новый сигнал.

– Расшифрован пакет от Ремонтуара, – сказал Васко. – Показать?

Скорпион кивнул. На экране появилось расплывчатое, сложенное из крупных пикселей изображение Ремонтуара. Информация при отправке была плотно упакована, но в пути разрыхлилась, поэтому образ Ремонтуара часто замирал, хотя голос продолжал звучать.

– Мне очень жаль, – сказал сочленитель. – Я рассчитывал на другой результат.

– Что случилось? – прошептал Скорпион.

Казалось, Ремонтуар слышит его.

– За вами гонится небольшая стая ингибиторов. Меньше той, что преследовала нас от Дельты Павлина, но игнорировать ее нельзя. Вы уже приступили к испытаниям гипометрического оружия? Сейчас это должно стать первоочередной задачей. Но не мешает проверить и все остальное оборудование. – Ремонтуар помолчал, его лицо рассыпалось на части и снова собиралось воедино. – Хочу кое-что добавить, – снова заговорил сочленитель. – Я ошибся. И причина не в пушках класса «Ад» или их количестве, которым мы располагаем. Даже если бы я забрал все пушки, исход был бы тот же. Да что говорить, ты совершенно правильно сделал, что оставил себе часть арсенала. Чутье не подвело вас, мистер Пинк. Я рад, что мы успели переговорить перед моим отлетом. У вас по-прежнему есть шанс.

Улыбка, как обычно, у Ремонтуара получилась натянутой, но Скорпион был рад и такой.

– Возможно, ты захочешь ответить на это сообщение. Не следует этого делать. Волки попробуют уточнить ваши координаты, и четкий сигнал им поможет. Прощайте, и желаю удачи.

Сообщение закончилось.

– Мистер Пинк? – спросил Васко. – Кто такой мистер Пинк?

– Когда-то так звали меня, – ответил Скорпион.

– Ремонтуар ничего не сказал про свои планы, – сказала Хоури.

– Думаю, он не счел это уместным, – предположил Скорпион. – В любом случае мы ему ничем не поможем. Он сделал для нас все, что мог.

– Этого мало, – сказал Малинин.

– Может быть, мало, – кивнул Скорпион, – но все-таки лучше, чем ничего. Ты и сам это понимаешь.

– Он сказал, что у вас с ним был разговор, – вспомнила Хоури. – О чем?

– Это наше с мистером Клоком дело, – отрезал Скорпион.

Хела, год 2727-й

Взяв у Рашмики образец крови, врач проводил ее в каюту. Комнатка, расположенная примерно на трети высоты Часовой Башни, имела единственное витражное окно, узкую спартанскую койку, прикроватный столик, тесный душ и туалет. На столике лежала куэйхистская литература.

– Надеюсь, вы не ожидали роскошных покоев? – спросил Грилье.

– Я вообще ничего не ожидала, – ответила Рашмика. – Несколько часов назад была уверена, что мне придется расчищать Путь для «Железной Екатерины».

– Значит, жаловаться не станете?

– Не стану.

– Если будете все делать как надо, мы присмотрим для вас помещение побольше, – пообещал Грилье.

– Мне достаточно этого, – ответила Рашмика.

Грилье улыбнулся и вышел. Девушка ничего не сказала на прощание. Ей совсем не понравилось, что у нее взяли кровь, но воспротивиться она не могла. И дело не только в том, что от слухов о царящих в этой церкви порядках, о здешних опытах с кровью мороз шел по коже, – Рашмика отлично знала, что вера адвентистов целиком зиждется на силе индоктринационного вируса, – просто было что-то еще… Что-то могло обнаружиться в ее крови, и поэтому в тот миг, когда Грилье брал образец, она ощутила насилие над собой. В самом начале шприц был пуст, а значит – если допустить, что игла стерильна, – Грилье не пытался впрыснуть ей религиозную заразу. Но мысль о том, что ее кровь кто-то будет изучать, наполняла Рашмику тревогой.

«Да чего же я боюсь-то? – думала Рашмика. – Ведь это в порядке вещей, особенно на „Пресвятой Морвенне“». Здесь все замешано на крови, и, разумеется, у нее тоже взяли образец. Вопрос на этом закрыт, и можно вздохнуть с облегчением.

Вот только облегчение никак не желало приходить. Вместо него был непонятный страх, и он только усиливался.

Рашмика немного посидела. В комнате стояла тишина, единственным источником света было цветное окно.

И вдруг на девушку навалилось свинцовое одиночество. «Неужели вся моя затея – провальная авантюра?» – подумала она.