Ковен озера Шамплейн

Тюльпана мимолетно погладила меня по руке и, собрав с пола разбросанные тетради, вышла из чайного зала, оставляя меня наедине с необходимостью принять важнейшее в жизни решение.

Впрочем, я приняла его уже давным-давно, а если бы передумала, то постыдилась бы носить фамилию Дефо.

– Теперь мы в расчете.

Ферн что-то выронила из рук, застигнутая врасплох, – да уж, без магии она действительно стала той еще трусишкой! Весь дом давно погрузился в тишину, и даже Гидеон, не отлипающий от нее весь вечер, уже спал в гостиной в обнимку с Баксом. Лишь Ферн копошилась в коридоре на первом этаже, зачем-то исследуя шкаф со старым тряпьем. Однако она быстро забыла о своем занятии, когда я вручила ей маленькую куколку из пряжи.

– Что это? – Ферн скептично приподняла бровь. Держала она куколку на расстоянии вытянутой руки – видимо, боялась, что я подложу ей порчу.

– Твоя магия, – ответила я, поправляя лямку ночной рубашки, в которую уже успела переодеться: мне хотелось поскорее разобраться с долгами и тоже лечь спать. – Сожги куклу, и все станет как раньше.

– Как раньше?..

Ферн молчала почти минуту, а взгляд ее, недоверчивый, прыгал с куклы на мое сонное лицо и обратно. Дернув за бархатный шнурок, она зажгла угловой торшер и поднесла куклу к лампе, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Свет упал на шрамы Ферн, змеящиеся по ее открытым плечам, и на потрепанный рюкзак, спрятанный под вешалкой.

– Хм, надо же, – прошептала Ферн. – Ты и правда сдержала обещание.

– Да, я ведь не ты. До сих пор этого не поняла?

– Поняла. Поэтому и пришла в Шамплейн накануне Йоля.

Ферн шмыгнула носом и стиснула куклу в кулаке. Затем она покачала головой и обошла меня, направившись к лестнице.

– Ты что, не планируешь ее сжигать? – нахмурилась я и ткнула пальцем в открытые настежь двери чайного зала. – Я там специально камин оставила…

– Спасибо, но мне некуда больше спешить. – Ферн остановилась на ступеньках и улыбнулась уголком губ. – Сожгу позже… Как-нибудь потом. Сейчас я просто хочу поспать.

– Хм, ладно. Ты… – Я замялась, пытаясь придумать, что сказать напоследок. Этот момент лучше всего подходил для прощания: только мы вдвоем, друг напротив друга, как в самом начале. Лунный свет, преломленный витражными окнами, расписал лицо Ферн павлиньими красками, но взгляд ее оставался бесцветным. Я не надеялась услышать от нее извинения, но и враждовать больше не видела смысла, поэтому… – Мне жаль, что все так получилось.

– Мне тоже жаль… Очень…

– Уже придумала, чем займешься дальше?

– Не переживай. Я определенно начну с того, что исчезну из твоей жизни. – Ферн отвернулась, задумчиво наблюдая за тем, как снег оседает на витраже окон и тут же тает от тепла, что источал дом, вновь полный умиротворения и жизни. – Клянусь тебе, Одри, ты больше никогда меня не увидишь.

– М-м… – я замычала, смакуя эту мысль. – Звучит просто чудесно!

Ферн усмехнулась и, даже пожелав мне спокойной ночи, поднялась наверх. Мы разошлись по комнатам. Я забралась под руку сопящему Коулу и сладко заснула в его объятиях, наконец-то не страшась завтрашнего дня. А утром, когда все проснулись, в память о Ферн остался лишь голубой ободок, забытый на кухонном столе. Вместе с ней пропал походный рюкзак Исаака, с которым тот путешествовал в Санта-Муэрте, вчерашние салаты, пара моих любимых платьев и тысяча долларов из заначки Сэма под матрасом (из-за чего он так ругался на недавно выученной латыни, что чуть не призвал Баала). Я не винила Ферн – в конце концов, теперь мы поменялись местами. Но ей всяко было лучше, чем мне когда-то: она была свободна, и ей не от кого было бежать, кроме самой себя.

Так дни потянулись своим чередом – обычные колдовские будни, которых полно в жизни каждой ведьмы. Коул снова начал пропадать в полицейском участке, разгребая тот хаос, что создал Тимоти Флетчер не только в жизни простых вермонтских семей, но и в документах с уликами. Зои аккуратно «подметала» их, как хлебные крошки, накладывая морок на то, о чем знать человеческим стражам порядка было необязательно. Морган и Диего каждый день тренировались в оранжерее, а Исаак вечно пропадал на лекциях, вновь устроившись профессором в университет Вермонта. Он окончательно расстался с проклятыми часами, вернув их в мою шкатулку на хранение, а вместе с тем расстался и с призраками прошлого. В последний раз, когда я заходила отнести ему ланч, он мило беседовал с очаровательным деканом мисс Филлипс и очень усердно краснел.

Помимо того что Тюльпана при помощи маятника и доски Уиджи отыскала новый очаг фэйри в лесу Вермонта и пару оборотней, снова поднявших переполох в Саут-Хиро, весь январь прошел спокойно. Этот месяц был наполнен ароматом свежеиспеченного яблочного пирога, мятного чая и полыни, что тлела в вазонах по углам дома, источая защиту. Каждую ночь я заново зажигала ее, а затем садилась за письменный стол и продолжала биться над тем, чтобы сдержать еще одно обещание. Последнее… И самое важное.

– Стой, подожди, Гидеон!