Ковен озера Шамплейн

Тот как раз выносил из особняка ящики с рассадой томатов и болгарского перца, которые Коул закупил на берлингтонском рынке для восстановления фермы и привез Тюльпане для ускоренного взращивания. В последнее время Коул только и делал, что осыпал Гидеона подарками и собственным вниманием. Они проводили вместе минимум три дня в неделю: один день Коул помогал Гидеону по дому, второй – закупал ему продукты и ухаживал за парочкой новоприобретенных лошадей, а на третий вывозил брата в город или к нам в гости, чтобы разнообразить его нелюдимый досуг. С «эмоциональностью» Гидеона было сложно сказать, рад он такому сближению с Коулом или нет, но зато точно была рада я, ведь их семья наконец-то соответствовала значению этого слова.

Дождавшись, когда Гидеон поставит ящики с рассадой в багажник, я перехватила в зубы только-только дописанное заклятие и помчалась к нему. Удивительно, но то была не нотная мелодия и даже не песня, а всего несколько строк, до того пронзительных и сильных, что я чувствовала – они сработают даже лучше моей скрипки. По крайней мере, должны сработать, ведь другого исхода я себе не прощу.

– Ветер, вестник и огонь… – прошептала я раньше, чем Гидеон обернулся, и накрыла ладонью его кудрявый затылок. – Крик души и боль времен. Плени тот рок, что изменил судьбу, как пленил он то, что было дорого ему…

Гидеон вдруг перехватил мою руку и сбросил ее с себя, прервав заклятие на полуслове. Вокруг зеленых глаз разошлись грубые морщинки, когда он сказал:

– Не надо.

Мне будто дали оплеуху.

– Ты… разговариваешь! – воскликнула я. – Как давно?!

– То, что я не разговариваю с вами, не значит, что я не могу разговаривать вообще.

Гидеон захлопнул багажник с рассадой и молча забрался в джип, чтобы дождаться Коула. В голове у меня кипело, как в котелке. Все это время Гидеон был здоров? Или выздоровел, потому что время пришло? Он не мог разговаривать, потому что не был готов или просто… не хотел?!

Впрочем, это было не единственное, что меня интересовало. Не меньшее любопытство вызывал шестигранный фиолетовый сталактит, болтающийся на серебряной цепочке на шее Гидеона, который я заметила, когда он наклонялся к багажнику. Кристалл, лежащий в ямочке у него под ключицей, пульсировал мягким зернистым светом в такт его сердцебиению, прикрытый воротником рубашки. Такой же кристалл однажды провел меня через несколько штатов в Лас-Вегас, где ждала Ферн, и такой же кристалл когда-то использовала Тюльпана для связи с ней. Мне бы стоило забеспокоиться… Но почему-то я испытала лишь облегчение и подмигнула Гидеону в боковое зеркало, зная, что он увидит.

– Представляешь, Гидеон нас всех провел!

Я ворвалась в дом, красная от обиды и гнева, но замолчала, увидев Зои. За ее спиной стоял чемодан на колесиках, а сама она застегивала плащ возле зеркала, пропустив несколько пуговиц, когда заметила меня. Из-под кашемировых рукавов выглядывали золотые браслеты, а волосы были забраны под пестрый красный платок, расписанный батиком. В прошлый раз я видела ее в таком полном обмундировании, когда она уезжала в Новый Орлеан…

– Куда это ты?

– Ты и сама знаешь, – ответила Зои. Она была права.

Вчерашний сон уже все мне рассказал. Окна поезда, уносящегося вдаль, и отражающие лучи закатного солнца. Свет обтачивал два силуэта, держащиеся за руки. Этот самый платок выглядывал из-за мужского плеча, а желтые глаза с узкими зрачками медленно возвращали себе истинный карий свет по мере того, как поезд приближался к черте родного города.

Я надеялась, что сон был просто сном, но…

– Твой дар прорицания крепнет, – улыбнулась Зои, подходя ко мне вместе с чемоданом. – Это хорошо.

– Ты не вернешься, – не то спросила, не то констатировала факт я, и та горечь утраты, которую я испытывала в видении, снова обрушилась на меня, только уже по-настоящему. – Ты ведь знаешь, что Морган давно простила тебя! И Сэм тоже. Тебе необязательно уезжать! Мой ковен – это череда ошибок, поэтому мы так сильны. Да я сама состою из них на восемьдесят процентов! То, что ты отомстила Дарию, не повод все бросать…

– Что ты, я уезжаю вовсе не из-за чувства вины! К тому же мы с Сэмом и впрямь давно помирились. Он едет со мной, Коул разве не сказал? – Зои нахмурилась, и я вдруг вспомнила ее с Сэмом ругань, доносящуюся из-за библиотечной двери накануне. Я решила, что вопли Сэма в духе «Я не наступлю на те же грабли дважды!» относятся к обману Мари Лаво, но… – Сэм боится отпускать меня в Новый Орлеан одну, – пояснила Зои, и пазл сложился. – Уж если кого-то из нас снова решат украсть, то в этот раз мы хотя бы будем сидеть в одной камере… Шучу-шучу! Не смотри так! Пора исправлять ошибки, Одри. По крайней мере те, которые еще можно исправить.