Ковернинские сосны

То желтый курослеп,
То вереск-бересклет,
Мохнатые шмели,
Метелки иван-чая…
Сорочью лапку — здесь,
А там — лосиный след
Коричневой водой
Болотце заполняет.
Тридцатый километр
Тростинкой меж осин
Поет себе едва,
Пришептывает тихо,
Как детским ноготком
По сердцу,
И бессиль-
                   но время над тобой,
И позабыто лихо.
Мой старый крепкий стол,
Бумага и перо,
Бессонные часы,
Минута вдохновенья —
Что толку в вас,
Когда
Кукушечьим крылом
Горячий маслят хлеб
Старухи в той деревне!
Тридцатый километр,
Зеленая звезда,
Как осень за окном,
Прозрачно и высоко
Свети, пока не на-
                               ступили холода,
Пока дрожит моя
Кровинка на осоке.

* * *

Сливают ненастье
В грибные воронки дожди.
От ветра и выстрелов
Скоро леса обескрылят.
Конец листопада,
И сердце в утиной груди
Замолкнет под ветром
От малой дробинки навылет.
Удачной охоты,
Ни пуха тебе ни пера.
Сентябрь на исходе,
Осинник последним закатом
Уже догорает.
И тихое:
«Друг мой! Пора!» —
Как отзвук забытой
И невозвратимой утраты.

* * *

Маленький город в два этажа.
Белые улицы, сонные окна.
Плавной поземки мерцающий локон
Варежкой ночи к дорожке прижат.

Ты ли решилась меня провожать,

Я ли до дома тебя провожаю.
В гнездах ветвей меж двумя этажами
Перышки эха кружат и кружат.

Все, что осталось от наших шагов.

Где же вы, робкие птицы свиданий
С мягкоочерченной хрупкой гортанью,
С крыльями легче и чище снегов,
Тех, что хранимы от света луны
Тенью сугробов и тенью строений…

Грустная область моих сновидений —

Маленький город в верховьях страны.

Письмо Хокназару Гоибу

Как заболеешь —
Вспомни мой совет:
Возьми в ларьке таджикского вина,
Нагрей не до кипенья
И в бокал
Налей и выпей.
Друг мой!
Все проходит.

Едва тюльпана чашечка на свет

Раскроется,
Она вином полна,
Как твой бокал в слабеющих руках —
Так на Памире говорят в народе.
.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .
В той чайхане,
Где купол голубой
Над головой висел, как пиала,
Ты мне читал,
Что говорил Хайям,
Остывший чай усами согревая.
Вился дымок над глиняной трубой…
Гоиб!
Я болен,
И у нас зима,
Как белый дым — поземка по полям.
Я твой совет все чаще вспоминаю.

Теперь мне до Памира далеко.

Бокал с вином походит на тюльпан.
А ты сейчас
На том краю земли,
Где нет почти понятья «время года».
Пусть будет мне хоть от того легко,
Что мысленно произнеся: «Салам», —
Я вспомню,
Как читает рубаи
Веселый сын
Веселого народа.

Кара-Даг перед грозой