Ковпак

К середине октября на хуторе Конотоп, всего в нескольких километрах от того самого села Глушкевичи, из которого соединение отправилось в легендарный рейд, собрались почти все ковпаковцы, которым суждено было вернуться с Карпатских гор. По соседству с ними базировались старые боевые друзья: партизаны соединений Сабурова и Бегмы, белорусских отрядов. С ними была сразу же установлена связь.

Ковпак с радостью и облегчением встречал каждую прибывавшую группу своего расчлененного войска, любовно вглядывался в дорогие лица, веря и не веря, что снова видит их, прошедших тысячи смертей. Он подавлял крик души, не обнаруживая среди них то того, то другого, то третьего. Он плохо спал, вернее — почти не спал. Вершигора, особенно сблизившийся с Ковпаком за последние недели, ловил старика на том, что тот все ждет кого-то и никак не может дождаться. И мучается неизвестностью, и места себе не находит, но и надежды упорно не теряет. Вершигора понял, кого так страстно выжидал командир: Руднева. А того все не было и не было. Его и не могло быть — из могил не встают. Но эти двое — Ковпак и Руднев — не могли мыслить друг друга мертвыми. И старик ждал…

Близилась годовщина Октября.

Ломая упорное сопротивление врага, Красная Армия наступала на всех фронтах. Уже были освобождены Мариуполь, Смоленск, Чернигов, Запорожье, Днепропетровск. Широким фронтом был форсирован на огромном протяжении Днепр. Потерпели крах надежды гитлеровского командования удержаться на линии великой украинской реки.

Было о чем рапортовать и украинским партизанам. Привыкший подводить в канун праздника итоги боевой или трудовой деятельности, Ковпак сел за составление отчета о Карпатском рейде. Закончив его, старик оторвал глаза от густо исписанных страниц и замер, глядя куда-то далеко-далеко… Застыл, безмолвный, сосредоточенный и торжественный. Таким его еще никогда не видели ближайшие помощники. Видимо, действительно, прочитанное было поражающим, если даже такой архитрезвый и рассудительный, такой скептический и осторожный в выводах человек, каким был Ковпак, изумился всей громадности содеянного его же соединением! Этим своим торжественным молчанием Дед как будто отдавал последние воинские почести павшим своим сыновьям — да, именно сыновьям — бойцам и командирам, шедшим в огонь и воду за ним, за комиссаром, за своей собственной совестью.

В рапорте Верховному Главнокомандующему генерал-майор С. А. Ковпак писал:

«Сообщаю коротко результаты четырехмесячного боевого рейда.

Партизаны пронесли знамя Советской власти там, где в течение 2 лет не ступала партизанская нога. За 4 месяца с боями пройдено 4000 километров, по нескольку раз форсированы реки Случь, Горынь, Збруч, Днестр, Прут и др. Занимались города: Скалат, Солотвин, Большовцы, Яблонов, Делятин, Городница и много крупных населенных пунктов.

По всей Восточной Галиции, от Тернополя до Карпат, нарушена нормальная работа транспорта, выведено из строя крупное сельское хозяйство, фольварки и лигеншафты, сорван сбор немцами налогов с молока, мяса и других продуктов. Нанесен удар по нефтяным промыслам».

Затем Ковпак перечисляет уничтоженное в Галиции. В длинный список, помимо разрушенных нефтепромыслов, вошли следующие объекты: железнодорожные мосты — 14, длиной 1166 погонных метров, мосты на шоссейных дорогах — 38, длиной 2369 погонных метров, пущено под откос эшелонов — 19, лесопильные заводы — 2, электростанции — 3, узлы связи — 20, спиртозаводы — 2, молочарни и сепараторы — 341, маслозавод — 1, фольварки и лигеншафты — 82, склады продовольственные и обмундирования — 51, вырезано 108 километров телеграфных и телефонных проводов на 245 направлениях, роздано населению большое количество захваченного у гитлеровцев продовольствия, скота и одежды.

Далее: «После взрыва моста на железной дороге Тернополь — Проскуров и прекращения движения на ней на 20 суток противник бросил крупные силы мотопехоты, танки и штурмовую авиацию против партизан.

Продвижение от Збруча до Карпат проводилось с непрерывными боями.

Моторизованные полки противника, забегая вперед, преграждали нам путь, вынуждая принимать бои в невыгодных для нас условиях. Обходя противника и стараясь сократить время рейда, партизаны проходили по 50—60 километров в сутки, принимая бои с превосходящими силами противника.

В Карпатах противник задался целью полностью уничтожить отряд. Им были брошены свезенные из Кракова, Парижа, Норвегии специальные эсэсовские полицейские горные полки 4, 6, 13, 24 и 26-й, а также 274-й горнострелковый полк и 5 батальонов разных национальностей — хорват, мадьяр, туркмен, словаков.

Боясь нашего прохода в Венгрию и далее в Югославию, [противник] на небольшом только участке границы в 20 километров поставил заслонами 3 венгерских горнострелковых полка.

С 12 июля до 14 сентября наша часть, находясь вдали от Родины, не имея возможности получить оружие и боеприпасы и отправить раненых, вела ежедневный поединок с противником.