Ковры из человеческой кожи

– Но разве Матрена не живет в часовне?! – Ячменник выпучил ошалевшие глаза. – Почему вы не можете проводить расследование там?! Я уверен, господь на вас не сильно обидится, дело-то правое!

– Матрена была первой, кто встретился с Одноглазым Лихом лицом к лицу и выжил, – объяснил дальновидный сыщик, – и теперь ничего не мешает маньяку вернуться на место преступления, чтобы закончить начатое! Матрена – его цель номер один, и ей должна быть предоставлена максимальная защита.

Ячменник отчаянно протянул дрожащие руки вперед, но быстро опустил их на стол, смиренно вздохнув. Он знал, что Кисейский был прав, но был слишком жаден, чтобы просто так предоставить напарникам большое помещение. Но вариантов не оставалось.

– Хорошо… – недовольно проворчал староста, – я попрошу Святорада и его ребят освободить мою бильярдную комнату для вас. Это – безразмерная гридница в самом конце цокольного коридора, двадцать пядей в длину и десять в ширину. Надеюсь, это удовлетворит ваши стандарты, – глумливо фыркнул Захар, – господин Кисейский.

Практически одновременно на лицах Михаила и Матрены вспыхнули торжествующие улыбки. Они получили даже больше, чем ожидали! Напарники обменялись широкими, радостными взглядами и стукнулись кулаками под столом. Они не были уверены, зачем сделали это, но каким-то образом этот жест заставил триумф победы циркулировать по их телам как вспышка молнии.

Ячменник был сильно расстроен потерей бильярдной комнаты, но быстро оправился. Несмотря на корысть и абсурдный уровень отреченность от нужд своего народа, земской староста понимал, что было важно на самом деле.

– Михаил Святославович, – вздохнул он, зябко дрожа, – перед тем как я отпущу вас, у меня есть последний вопрос…

– Да, конечно, – кивнул Кисейский.

Захар насторожено осмотрел комнату, даже потолок, и нагнулся к самому столу.

– У вас уже есть версия, – прошептал староста, – кто именно скрывается под кожаным костюмом Одноглазого Лиха?

Экспедитор легко вздохнул и отпрянул от главы, откинувшись в скрипучем деревянном стуле. Он тоже посмотрел на потолок.

– Это может быть кто угодно… – откровенно ответил следователь.

***

По аристократически тусклый желтый свет трех слюдяных люстр иллюминировал стены бильярдной комнаты, усеянные извилистой деревянной резьбой, тянувшейся по каждому плинтусу. Узоры изображали стебли и лепестки, похожие на те, что были вышиты на ичигах Ячменника. Земской староста явно очень любил цветы.

Матрена и Кисейский стояли рядом друг с другом у входной двери, наблюдая за тем, как целовальники вытаскивали из зала два огромных стола для русского бильярда. Следом они несли охапки игровых жердей и большой погребец дорогих белых шаров, сделанных из слоновой кости. Эти игровые снаряды являлись ключевой деталью, отличавшей русский бильярд от классического пула, ведь были куда больше, из-за чего становилось намного сложнее закатить их в лузы с первой попытки. Да и лузы в русском варианте были намного уже.

Скромная крестьянка с интересом провожала взглядом каждый предмет изысканной фурнитуры, проплывавший мимо нее. Отреченный следователь витал в собственных мыслях и черкал что-то в берестяном блокноте. Матрена пустила в записную книжку обрывистый и незаметный взгляд, осознав, что Кисейский дорисовывал портрет-угадайку Одноглазого Лиха…

Девушка не представляла это возможным, но каким-то образом следователь обыденно заключил в простую графическую иллюстрацию животный ужас и панику. Тот самый безысходный кошмар, который до сих пор не мог быть стерт из ее памяти. Матрена почувствовала, словно тысячи маленьких иголок проткнули ее лицо и скальп, как только она взглянула в блокнот. Протеже отвернулась и обхватила себя руками.

Кисейский заметил внезапную смену настроения своей напарницы, но не сразу понял, что к ней привело. Наконец, догадавшись, глаза Михаила обескураженно расширились, и он захлопнул блокнот.

– Прости, – виновато буркнул нелюдимый сыщик. До абсурда реалистичные угадайки с мест преступления были обыденностью для него.

Матрена неловко, но благодарно улыбнулась и продолжила обнимать себя только одной рукой.

Постепенно комната практически полностью опустела. Из трех бильярдных столов остался только один; Кисейский попросил не трогать его, чтобы использовать вместо письменного. Спустя еще несколько минут целовальники занесли в гридницу два деревянных кроватных каркаса, позаимствованных из гостевых спален. Также они принесли погребец с личными вещами Кисейского, оставленный им в часовне и мешок с одеждой и другими пожитками Матрены. По совету Михаила крестьянка составила список вещей, которые хотела получить и передала его гвардии, чтобы не покидать земскую избу самой.

– Мы здорово постарались, Матрена, – уткнув запястье в бедро, усмехнулся Кисейский, пока последние целовальники покидали комнату, – честно сказать, я сомневался, что нам действительно удастся выбить из этого скряги-Ячменника целую комнату!