Коза дракону не подруга

За стол мы сели около восьми часов. Я жила здесь уже около месяца, но только сегодня смогла по достоинству оценить искусство нашей поварихи! Обед был великолепен. На первое подали заячий и устричный суп, а также рыбу. Вторая перемена блюд включала седло барашка, запеченных голубей, соус из белых грибов и различные закуски, а на десерт принесли апельсиновое суфле и бланманже, за которое миссис Бонс следовало бы присвоить звание пэра. Гости, и так довольные вечеринкой, встали из-за стола в самом чудесном расположении духа.

После обеда музыканты заиграли контрданс, и все желающие потанцевать потянулись в большую залу. Ко мне подошел мистер Уайтвуд, но я попросила его пригласить Селину, а сама поманила ее сестру в укромный уголок за буфетом.

– Выкладывай, что случилось, – спросила я без обиняков.

– Это все из-за Меллинга, – насупилась девчонка. – Он уже пять дней к нам носу не кажет. А раньше приходил каждый день! Вчера Селина получила от него письмо и чуть не свалилась в обморок. Теперь она плачет и твердит, что им следует все забыть.

– Вот уж не ожидала от Меллинга такого вероломства!

– Ну, Селина призналась, что они не были помолвлены, – разочарованно вздохнула Селия. Похоже, они с леди Виверхэм в своем воображении далеко опередили действительное положение вещей. – Я думаю, все дело в том, что в Эшентаун приезжает его отец.

– И что с того?

Я слышала, что старший мистер Меллинг жил, обрастая мхом, в своем поместье где-то в Хэмфордшире, но не могла взять в толк, какой вред от него может быть в Эшентауне.

– Он скряга, каких мало, – без обиняков заявила Селия. – Меллинг – младший сын, и наверняка отец хотел подобрать ему в жены увесистый сундучок с деньгами. А мы не так богаты.

В это время танец как раз закончился, и Селина подошла к нам. Глядя на нас, ей нетрудно было угадать предмет нашей беседы.

– Ты опять за свое! – с досадой сказала она сестре. – Мистер Меллинг не давал мне никаких обязательств. Он выказывал мне некоторое расположение, однако ни разу не объяснился открыто, а в последнем письме прямо заявил, что не свободен распоряжаться своей судьбой! – в голосе Селины зазвенели слезы.

– Да мы все видели, что он от тебя без ума! – вмешалась я. – Завтра же схожу и поговорю с ним. Если его чувство так серьезно, то никакой отец не сможет ему помешать!

Две пары круглых карих глаз воззрились на меня с одинаковым изумлением:

– О нет! Ты не можешь!

Я с ностальгией вспомнила своих соседей в Кречи. Когда Дик в первый раз сбежал от Бетси и спрятался на августовской ярмарке, она не заламывала руки, а отыскала его, взяла за ухо и призвала к ответу. Это потом все привыкли, что Дик сбегает каждое лето – просто, чтобы отдохнуть от Бетси. Очевидно, в светских кругах, где жизнь определялась множеством условностей, такая прямота была не в чести.

Наша беседа уже начала привлекать внимание, и мне давно пора было вернуться к Элейн, чтобы помочь развлекать других гостей. Напоследок Селина, словно решившись, произнесла с трагическим выражением:

– Я схожу к прорицательнице мадам Теллер. Хочу узнать, какой злой рок подстерег нас с Меллингом, и что сулит мне будущее!

По ее лицу читалось, что если это будущее не включало в себя мистера Меллинга, то ей и жить не стоит.

– Прекрасная мысль! – глазенки Селии загорелись от восторга.

Лично я ни за что не стала бы вверять свое будущее гадалке, но возражать Селине, когда она находилась в таком состоянии, означало лишь укрепить ее в ее намерениях, так что я решила отступить. Тем более что музыканты заиграли народный танец, на который Уайтвуд меня снова настойчиво пригласил. Неподалеку от нас улыбались друг другу Амброзиус и Элейн, у которых был вид заговорщиков, а в соседней паре стояли Мериваль с Клариссой. Эти двое сегодня тоже вели себя странно. Их поведение напоминало двух котов, облюбовавших один конек крыши: вроде бы и не смотрят друг на друга, а шерсть у обоих так и топорщится от раздражения.

Да, это был действительно странный вечер! В мечтах я представляла его совсем не так, особенно когда, засыпая, снова видела теплый взгляд Фонтероя и чувствовала его руки на своей талии. Увы, наш хозяин куда-то исчез сразу после ужина, и среди танцующих его не было. Около полуночи я нечаянно налетела на него в коридоре, когда, устав от танцев, решила поискать, не найдется ли среди изысканных закусок немного орехов.

– Это вы! – с каким-то облегчением выдохнул Фонтерой, держась за дверь библиотеки.

– Энни, у меня к вам огромная просьба, – сказал он, схватив меня за руку. – Вы можете устроить так, чтобы пять минут сюда никто не входил?

Выглядел он совсем плохо: едва стоял на ногах, был бледен, как призрак, в глазах – лихорадочный блеск. Что с ним? Заболел? Внезапный приступ? Испугавшись до смерти, я помогла ему дойти до кресла:

– Прошу вас, сядьте, сэр! Я сейчас позову Батлера.

Ладони у него были горячие, как из печки.

– Батлер тут не поможет, – криво усмехнулся Фонтерой. – Прошу вас! Мне нужно только пять минут.

– Хорошо.