Козацкие могилы. Повесть о пути

По безпощадному закону, гласящему, что предательство являет собою не просто переход в чужой стаи, а становится неостановимым шествием всё вперед и ниже в преисподние бездны, наиболее безпощадным гонителем «веры и животов» православных посполитых людей стала именно бывшая же своя единокровная шляхта — все эти Вишневецкие, Огинские, Тышкевичи, Ходкевичи, Чарторыйские, — решившаяся обменять предания отцов сперва на унию, затем переходя в чистый католицизм, а кое-кого тянуло и далее — в разные протестантские толки и секты, да даже и иноверие вплоть до магометанства и ветхозаветного закона.

Учение и участь противников Троицы — антитринитариев или ариан — в сем отношении особенно показательны, как путевой знак «смертельно опасно» на развилке дорог истории, которые хотя и кажутся иногда давно пройденными и быльем поросшими, — но в возмездие за подобное забытье как нарочно способны вновь подвести к почти что такому же выбору, в коем идущий не вправе уже ошибиться: ценою решения станет не единая отнюдь голова.

Со всем тем удивительно невнимание, с каким упущено до сих пор упорное возникновение антитринитариев во всех поворотных точках отечественных Средних веков. О временах до пресечения Рюриковичей на троне речь уже заходила вкратце выше: припомним лишь ещё раз, что как «правде» противоположна ломающая прямоту «кривда», так и вынесший в Литву хулу на православие ересиарх носил достойное имя «Косой». Однако долго ждать возвращения в родные пределы «новое учение» не пожелало: и вот ещё один беглец, Григорий Отрепьев, сбросив чернеческое платье вместе с народною верой, направляется сперва ведь отнюдь не к иезуитам — он находит прибежище на русской Волыни у ариан в местечке по имени Гоща, где учится в антитринитарианской школе и отправляет обряды секты. В 1603 году ариане направляют его к «своим» людям на Запорожье, стремясь возмутить казаков против Москвы. Причём и впоследствии выучка социниапская не прошла Лжедимитрию даром, а связь с руководством секты сохранилась до самого дня его казни московским людом. В первый ещё поход на Россию он поставил во главе передового отряда известного арианииа Яна Бучинского. Сей самый Бучинский с братом остался главным советником самозванца и в захваченной им столице — даже после того, как по требованию народа от двора были удалены все католики. Именно Ян Бучинский был на челе посольства, отправленного в Польшу высватать на поприще всероссийской Смуты Марину Мнишек; зато его же униженные показания, данные после убийства Лжедимитрия, доставили множество никому более не ведомых тайн расстриги-предателя.

Но ещё более выразителен в поистине художественной завершенности жребий русского антитринитария с неизменно присущей высокому языку истории, выбирающей самые подходящие слова для своих летописей, «говорящей» фамилией

НЕМИРИЧ,

о коем, как нарочно, покуда не написано не то что книги, но ниже и отдельной статьи; а уж в художественной словесности появление его на полях главного действия, как кажется, вообще единично.

Родовой герб Немиричей венчал шлем в шляхетской короне, над которым располагалась ещё серебряная лилия с росшими из неё кверху четырьмя павлиньими перьями; под всем этим навершием помещался фигурный щит, где на червонном поле перекрещивались две серебряных же «клямры», то есть скобы. И ежели отвлечься от полузабытых уже аллегорических толкований различных предметов в древних гербовниках, то скрещение это видится теперь сущим перекрестком двух погибельных путей — перемены своей веры и природного отечества, — которые сознательной волей народа Украины были вынесены за скобки его исторической судьбы.

Немиричи происходили из древнего новгородского боярского рода, о почтенности которого свидетельствует уже то обстоятельство, что в некоторых грамотах фамильное прозвище их пишется не через «е», а через «ять», входившую только в состав исконных славяно-русских слов. Похоже, что «немирное» прозвание, данное родоначальником в наследство потомкам, наложило действительную печать безпокойства на их житейские обстоятельства. В XV столетии Немиричи переселились в Литву. В 1539 году великий князь Сигизмунд позволил Ивашку, сыну Николая Немировича, выстроить замок; получили они и большие владения на принадлежавшей Литве Украине.

Первоначально Немиричи держались дедовского православия, были записаны в Луцкое братство на Волыни, боровшееся с окатоличиванием и унией среди русского населения края; а в начале XVII века Самуил и Криштоф Немиричи, последний с собственным полком, пристали к казацкому восстанию против Польши.