Козельск - Могу-болгусун (СИ)

пошла изо рта потоком, как у взмыленной лошади, он упал навзничь, выронив

бубен, задрыгал руками и ногами. Шаман дергался так до тех пор, пока не

иссякли силы, затем поднялся, похожий на дьяман кёрмёса, сбежавшего из

подземного царства Эрлика, прижавшись к сапогу тысячника, пролопотал

несколько слов и, оттолкнутый тем же сапогом, распластался на земле, никому

не нужный. Кадыр с неприязнью покосился на сапог, потом вскинул руку и

указал на крепость внизу холма, трубы взревели еще страшнее, их поддержали

жутким ревом рожки, но все звуки заглушил барабанный бой, под который

передовые отряды лучников сорвались с места и ринулись к воротам городка, натягивая на ходу тетивы с насаженными стрелами. Тучи их устремились к

стенам, они перелетали навершия и втыкались внутри погоста во все, что

попадалось на пути. За первым валом атаки последовал второй, за ним третий, они накатывались на стены по нарастающей, не давая защитникам высунуться из

укрытий, подавляя их волю и призывая принять условия более сильного

противника. И надо было обладать железными нервами и непоколебимой волей, чтобы дать отпор ордынцам, не знавшим поражений. За лучниками подскакали к

башням сипаи с дротиками, они выслеживали урусутов в проемах между зубцами и

в бойницах, норовя проткнуть насквозь – такими сильными были броски.

Наконечники копий проникали в дерево до конца, затаскивая в пробоину даже

древко, выдернуть их оттуда было невозможно. Всадники стремительно

проносились у основания стены, не боясь ни стрел защитников, ни коротких

сулиц с наконечниками гарпунного типа, насаженными на толстые палки, ни

горячей смолы, ни кипятка, заготовленными заранее. Им стали не страшны

огромные болты с не менее объемными камнями, годившиеся для поражения

противника на расстоянии, никто из ратников не собирался открывать ворота, чтобы выйти навстречу врагу и вступить с ним в бой на виду у жителей

погоста, как это делалось в других урусутских городах и весях Когда стало

ясно, что явное превосходство достигнуто, на штурм бросились всадники с

лестницами, укрюками и арканами с крючками на концах. Они забрасывали их

наверх, одергивая сразу вниз, чтобы острые концы вошли в дерево глубже, и

обезьянами поднимались к пряслам под защитой лучников с копейщиками, державших на прицеле каждый угол и бойницу. Дружинникам не было возможности

показаться на навершии, чтобы обрубить веревки и волосяные арканы, они

встречали штурмующих уже на пряслах или на полатях, проложенных внутри

дубовых стен для прохода по ним, и сходу вступали в поединок. Низкорослые и

кривоногие воины орды редко выходили в схватках победителями, уступая

урусутам в силе и ловкости, и если за одним сипаем не объявлялось нескольких

соратников, он становился смертником. Ордынцы побеждали не силой и умением а

уловками и числом, то есть по азиатски, где такие приемы ведения боя были в

чести. В отличие от славян, встречавших врага грудью, то есть силой и

правдой, как делали испокон веков римляне, германцы и галлы.

Кадыр почувствовал, что внутреннее напряжение достигло крайней точки, после которой нервы могли не выдержать, но продолжал следить за развитием

событий не меняя позы, приподнявшись в седле и подавшись вперед. Лицо

выражало только одно чувство – нетерпение, и когда сипаи облепили наконец

навершие стены и бой перекинулся за башни с заборолами, когда на

единственной улице городка, прилегающей к стенам, показались первые кипчаки, рвавшиеся с безумной храбростью к домам горожан и к женщинам с детьми, метавшимися возле домов, тысячник вскинул подбородок и оглядел победоносным

взлядом сотню тургаудов охраны со свитой из знатных ханов, окружавших его.

Он был готов отдать приказ войти в крепость и включиться в дележ добра, которое добудут для них и для орды простые воины. Но время для этого пока не

пришло, еще не были открыты ворота проездной башни с десятком дружинников на

ней, оказавшихся отрезанными от своих, с холма было видно, как урусуты упали

на полати и спрятались за деревянными щитами, не предпринимая никаких

действий. Еще кружили по берегу реки на противоположной стороне погоста

сипаи, посылавшие через стены стрелы с горящей паклей, от которой занялись

огнем большинство домов защитников. А кипчаки, прорвавшиеся внутрь, еще не

создали ударный отряд, заставивший бы урусутов броситься от них в разные

стороны, облаченные в металлические брони, они отходили к терему воеводы, сохраняя ряды и отбивая атаки нападавших длинными мечами. Их вид говорил о

полной решимости драться до конца, несмотря на то, что им пришлось оставить

стены крепости. Но Кадыр знал по опыту, что это конец, он даже мог

предугадать, чем закончится сражение, потому что не единожды был свидетелем

поражений. Самые непокорные войдут в церковь и закроются изнутри, оттуда