Козельск - Могу-болгусун (СИ)

больших тарелках, с мазями и тряпками для перевязки ран. На женской половине

в светелке висели образа, перед которыми горели лучины, полати были

застелены покрывалами, сплетенными из лыка, поверх лежали аксамитовые

накидки. Оттуда выбегали бабы и девки, это были жены, сестры и дочери

большого семейства Евстафия, они помогали челяди управиться с делами. Вятка

вместе с Темрюком и другими помощниками сидели в гриднице на лавках, поставленных вокруг крепкого стола из дуба с яствами на нем, они уже

загрузили припасы в рогожки и навьючили их на мунгальских коней, готовясь

отправляться в обратную дорогу. Супружница старшины, живая баба за тридцать

пять весей, прикладывала к ране на щеке Бранка толченую смесь из

подорожника, кипрея и тысячелистника, залитую медом и какой-то вонючей

смолой. Этой же мазью она снабдила других ратников, пострадавших во время

стычки с ордынцами, их врачевали в прихожей. Старшина серёнской дружины

Евстафий, крупный мужик в бахтерце и при мече небывалых размеров в ножнах, украшенных рубиновыми камнями, взялся за серебряный кубок с рубинами же по

его бокам, наполненный хмельным пивом, и сказал: – Дорогие гости, вы подтвердили плохие вести, которые принесли сбеги, добравшиеся на наш погост несмотря на распутицу. Теперь мы будем знать, кто

может нагрянуть в эти глухие края, чтобы дать поганым достойный отпор, а до

этого дня мы жили только слухами о нашествии на Русь ордынского войска, – он

поднялся из-за стола и перекрестился двуперстием на темные образа в углу

гридницы. Но потом махнул рукой и воздел глаза к потолку. – Помогите нам

боги Перун и Сварог, освети ратный успех бог Ярила, а дух вятичей всегда был

непокорный. Козельск ордынцам не одолеть, за это мы зелье в кубках и

пригубим.

Ратники, бывшие за столом, поднялись и разом воздели кубки с пенным

напитком, никто из них не сомневался в словах Евстафия, так-же, как все

желали своим истобам только мира.

– Вот и ладно! – одобрил порыв гостей серёнский старшина, когда те

стукнули донцами чаш о столешницу. – Передайте козлянам мою веру в крепость

духа малолетнего князя Василия Титыча и его матушки княгини Марии

Дмитриевны. А мы послужим им здесь верой и правдой.

– Исполать тебе, старшина Евстафий, за хлеб, да за соль, – поклонились

гости. – Пусть скрины и поруби Серёнска всегда будут полны добра.

– Так оно и будет, потому как наше добро надежно защищено не только

темными лесами и полноводыми реками, но и мечом с вот этими кубками, врученными нам за ратную службу еще Титом Мстиславичем, отцом козельского

князя Василия Титыча, – старшина положил ладонь на рукоять меча, затем

поставил на стол опустевший кубок и повторил напутствие. – С богом, дружинники, доброго вам пути.

Обратная дорога была не так тяжела, как вначале, может быть потому, что

солнце успело пройти по небу только половину пути, и лесной сумрак еще не

давил на плечи ратникам, а может потому, что возвращаться домой всегда было

легче. Когда дружина дошла до поляны, на которой нашли смерть ордынцы, Вятка

хотел было устроить привал, но потом передумал и махнул десницей, указывая

вперед – тяжелый дух от трупов, заваленных в овраге ветками, успел

расползтись по небольшому пространству, затрудняя дыхание. Но Бранок, обладавший острым зрением, вдруг отбежал на другой конец поляны и вскоре все

услышали громкий вопль, оборвавшийся так-же внезапно, как он возник. Ратник

возвращался обратно, волоча за воротник лохматой шубы какое-то существо, спешащее за ним на карачках:

– Видал ты, какие тут дела! – потянулся Охрим пальцами к бороде. –

Откуда здесь объявился этот нехристь?

Бранок бросил на землю сначала кривую саблю, затем подтолкнул к ногам

воеводы странное существо, положив ему на плечо свой тяжелый меч: – Вота, Вятка, поганый туганин прятался в кустах, да не один, – он

провел рукавом фофудьи под носом. – Первого я успел срубить, а то бы получил

от него стрелу каленую, а этот бросился на меня с саблей.

Воевода малой дружины пристально взглянул на ордынца, мелко трясущего

головой и плечами, потом обернулся к ратникам: – Прокуда, обойди со своими воями поляну по кругу, а вдруг еще кто

притаился в кустах, – он снова посмотрел на кипчака. – В той темени они

надысь и проскользнули между наших ног, а потом прятались, надеясь на

подмогу своих. Без лошадей-то они не лучше летучих вампиров без крыльев.

– А ни то, на кривых ногах-то далеко не убегишь, – согласился Бранок, и

снова обратился к другу. – Так что будем делать, воевода, с собой его

заберем или отпустим в овраг, где лежат остальные разбойники?

Вятка проследил за тем, как ратники Прокуды исчезли в густых зарослях

кустов вокруг поляны, он хотел было дождаться результатов разведки, но

Темрюк, стоявший в стороне, громко сплюнул себе под ноги, заставив ордынца

воздеть руки к небу и взвыть волчьим плачем, словно он почуял неладное. И