Кожа

Хоуп в коже Домны попросила Самуэля заняться управлением сахарного леса. Тот тихо согласился. В доме и на плантации теперь засела плотная, печальная тишина. Бывшие работающие и даже звери на плантации бесшумно передвигались по почве. Через неделю после побега Сын бывших хозяев прислал бумагу, которой передавал своей жене право распоряжаться землей и домом. Хоуп в коже Домны сделалось очень плохо. Она взяла Фейф на руки, пришла к матери на кухню, стала плакать. Хоуп в коже Домны проговорила ей, что она, ее сладость Хоуп, вышла замуж за Сына бывших хозяев, родила от него ребенка, хоть она и обещала матери не иметь детей, прогнала Мужа, завладела его домом и что ей все равно очень плохо. Голд погладила осторожно Хоуп в коже Домны по голове, и сказала, что та совсем помешалась от родов или от чего-то другого, что ее дочь Хоуп мертва, а ее кожей завладела Boo hag с голубыми неработающими глазами и изображает теперь работающую на плантации Молодой сахарной капиталистки.

Через неделю Хоуп в коже Домны собралась в дорогу. Она нашла Кормящую для дочери и оставила Фейф с Голд, попросив заботиться о ней. Самуэля она попросила заботиться о сахарном лесе. Взяла бумаги и все, которые нашла, деньги. Поехала на полуоткрытой коробке на колесах в ближайший город, там у Оформляющего переписала дом и части земли со двором до реки на бывшую работающую Голд Голд, а землю сахарного леса разделила между бывшими работающими плантации. Оформляющий удивлялся, но вписывал поименный список в бумагу.

Молодая сахарная капиталистка не понимала, зачем Хоуп в коже Домны именно эта работающая Сильная средне, а вообще-то — Слабая, ленивая, впадающая в лежачие безумные приступы. Хоуп в коже Домны объяснила, что она открывает школу для работающих, а эта работающая по имени Хоуп Голд, как она слышала, знает французский и еще какой-то странный северный язык. Будет хорошо, если работающих детей будет учить работающая. Молодая сахарная капиталистка думала, назвать ли очень высокую капиталистическую цену, так как эта странная неработающая явно очень заинтересована в покупке Хоуп Голд, или же назвать настоящую цену Хоуп Голд. Хоуп в коже Домны понимала, о чем Молодая сахарная капиталистка думает, и старалась спокойно смотреть на нее. Молодая сахарная капиталистка назвала настоящую цену. И предупредила покупающую, что с Хоуп Голд одни сложности, ее боятся даже сами работающие и называют ее какой-то там ведьмой, согласно их диким поверьям. Хоуп в коже Домны заверила, что ее это не пугает. Подписывая Продавательную бумагу, Молодая сахарная капиталистка сказала, что не понимает, почему надо учить работающих. Хоуп в коже Домны ответила, что, наверное, потому что они тоже люди.

Домна в коже Хоуп сильно истощилась и даже уменьшилась в росте. Кожа Хоуп большемерила на ней, свисала на бедрах, на груди, животе, будто стекала c пальцев ног и рук, и ее приходилось все время подтягивать. Когда Домну в коже Хоуп привели, Хоуп в коже Домны — на удивление Молодой сахарной капиталистки — бросилась обнимать, целовать Домну в коже Хоуп, по-русски называть по имени и просить прощения.

До дома Хоуп в коже Домны было недалеко, но они остановились в гостинице на ночь. Разделись друг перед другом. У обеих теперь нашлись полосы на животе и бедрах после родов. Кожи на спинах нестерпимо чесались. На коже Хоуп добавилось много мелких и средних шрамов и ссадин. Домна просила прощения, что так плохо сохранила доверенную кожу. Хоуп отвечала, что теперь эта кожа — обычная кожа работающей, а Домна вынесла все вместо Хоуп в ее шкуре.

Они по очереди помылись в большой жестяной емкости, поливая друг друга из емкости поменьше. Дальше насухо вытерлись и помогли друг другу. Домна в коже Хоуп повернулась спиной, и Хоуп в коже Домны осторожно взялась за края самого крупного шрама и начала разводить их. Пальцы Хоуп в коже Домны быстро намокли от крови. Обнажилось мясо спины Домны, но той не было больно. Хоуп взялась за края своей кожи, как за занавески, и продолжила разводить их в разные стороны. Показывалось все больше красного подкожного тела, мышц, жил. Когда кожа разошлась достаточно, Хоуп принялась снимать ее с Домны. Та согнулась, наклонила голову. Хоуп стащила кожу с плеч Домны, с шеи, с головы. Вместе с кожей сошли черные волнистые волосы. Домна выпрямилась. Хоуп обошла Домну спереди. Домна глядела на нее свои мясным, жилисто-скуластым лицом с голубыми глазами. Хоуп сняла кожу с одной и с другой руки Домны, с груди — вместе с темно-коричневыми сосками, с живота, с поясницы. Остановились передохнуть. Домна стояла голая, бескожная, мясная и жилистая, с кожей головы и туловища, свисающей вниз с бедер. Домна кивнула Хоуп. Хоуп продолжила, стянула кожу с междуножья Домны вместе с черными завитками волос, с бедер, с колен. Хоуп присела. С одной ноги — Домна подняла левую, опираясь голой мясной рукой на Хоуп, оставляя красную пятерню на белом плече, затем с другой — Домна подняла правую, снова опираясь на Хоуп. Хоуп вывернула свою кожу, выпрямила ее и повесила на спинку кровати — отвисеться.