Кожа

Хоуп в коже Домны повернулась к бескожной Домне спиной. Та нажала мясными и жилистыми пальцами на края самого крупного рубца. Не было видно, намокли ли пальцы Домны кровью, так как они уже были кровавые сами по себе. Обнажилось мясо спины Хоуп, но той не было больно. Домна взялась за края кожи, как за занавески, и дрожащими пальцами развела их в разные стороны. Обнажалось все больше красного подкожного тела, мышц, жил. Когда кожа разошлась достаточно, Хоуп нагнулась, Домна стащила свою кожу с плеч, шеи и головы Хоуп вместе со светлыми мокрыми распущенными волосами. Сняла с плеч, с одной и с другой руки, с груди вместе с рыжими сосками, показались мышцы вокруг молочных желез, торс. Домна спросила своими голубыми глазами, надо ли отдохнуть, но Хоуп тихо покачала головой. Сняла с поясницы, живота, промежности, со своей середины вместе с белесыми волосами. Домна присела. Сняла свою кожу с одной ноги — Хоуп подняла левую, опираясь голой мясной рукой на Домну, не оставляя красную пятерню на мясном плече, затем с другой — Хоуп подняла правую, снова опираясь на Домну.

Домна вывернула, распрямила кожу и отдала ее Хоуп. Взяла свою со спинки кровати. Обе женщины принялись одеваться в свои родные кожи. Им было жаль расставаться с одолженными, но свои кожи они ощутили на своих телах с огромным удовольствием. Домна села на кровать, чтобы одеться, пачкая простыни кровью, Хоуп одевалась стоя. Присела только, чтобы уже одетыми пальцами подтянуть кожу на стопах и между ножными пальцами. Потом обе встали, потянули руками и ногами, попрыгали, подтянули еще кожи под мышками, в междуножье, на коленях. Домна поправила Хоуп кожу на лбу. Потом обе поворачивались друг к другу спинами и приглаживали ладонями места разрывов. Дальше бывшие работающие снова ополоснули друг друга, вытерлись и влезли в ночные платья. Домна в коже Домны легла спать, а Хоуп в коже Хоуп села за гостиничный стол и составила бумагу, в которой под своим бывшим белым именем освободила сама себя. На следующий день Хоуп в коже Хоуп отдала Домне в коже Домны оставшиеся деньги, и женщины расстались навсегда.

Хоуп в коже Хоуп вернулась домой к Голд и Фейф, рассказала матери, что это она была в неработающей коже все это время: делала школу, вышла замуж за Сына бывших хозяев, купила Голд, уговорила Мужа освободить неработающих, родила Фейф, а теперь поменяла обратно неработающую кожу на свою кожу у бывшей работающей из Дикой и холодной страны, той самой бывшей работающей, которую мать приняла за Boo hag. Голд долго и внимательно осматривала разговаривающую с ней женщину и в итоге признала дочь. Домна в коже Домны добралась через сутки после обмена кожей до порта Лоскутного города и начала свое долгое путешествие домой.

***

— И?..

— Что — и?

— Что было дальше, Братец Череп?

— Хоуп закончила письмо Голд и прочла его матери вслух. Дальше стала писать долгую книгу про то, как две рабыни — белая и черная — поменялись кожей. И продолжила учить работающих или бывших работающих.

— А Домна?

— Домна добралась спустя два года до России, но не пошла к своему Новому мужу и Маше, хоть и мечтала увидеть дочь. Понимала, что ее не узнают без кожи Хоуп, а главное — не могла забыть и себе простить, что хотела пожертвовать дочерью и мужем для всеобщего блага. Домна сделалась путешествующей Рассказывающей, так как поняла, что это было то, чего она на самом деле всегда хотела.

— И все?

— И все. А, ну, Сын бывших хозяев и Муж Хоуп в коже Домны вроде бы вернулся в дом, в котором вырос, но неизвестно, остался ли. Ок?

— Ок. Братец Череп, слушай…

— Что?

— А какая у тебя была... кожа?

— А у тебя?

— В смысле?

Я посмотрела на свои руки, ноги, грудь, живот и плечи — и увидела свое голое мясо, обтянутое жилами и сосудами. Братец Череп свистнул и дернул плоским носом, указывая в сторону. Там — темно-красная, немного блестящая, словно мокрая, фигура в форме женщины натягивала на себя среднерусскую, белую, бледную, с синеватым оттенком от недостатка витамина D, скользкую от сала, готовую быстро и надолго ответить на случайный или специальный удар фиолетово-желтым синяком, красной блямбой распухнуть от укуса комарихи, быстро и часто выдающую в порах гнойные прыщи и черные толстые волосы, постоянно зудящую — мою кожу.