Кожное лекарство (ЛП)

Каллистер не сомневался, что Ангелы Разрушения пытаются обойти их с фланга. Наверное, ползут по крышам, чтобы прицелиться в них. Но в темноте это будет не так то и легко.

Еще больше пуль вонзилось в их заградительный вал; щепки полетели, как шрапнель. На улицу выехали верхом два Данита. Уиндоус выстрелил одному из них в горло, и вокруг него вновь засвистели пули.

Каллистер не стал возиться с пистолетом: он схватил динамитную шашку, поджег фитиль и бросил её во второго всадника в тот момент, когда Уиндоус сразил его товарища.

Это был идеальный бросок, потому что динамит угодил прямо на колени Даниту. Он увидел, чем это было, хотел отбросить его в сторону, но каким-то образом ухитрился зажать горящий фитиль между собой и лошадью.

Раздался рокочущий взрыв, и Данит вместе с конём разлетелись по улице кровавыми ошмётками, которые какое-то время ещё дымились.

Даниты такого не ожидали.

Каллистер поджёг следующую шашку и швырнул её в стоящий напротив деревянный дом, из которого их обстреливали.

Вся передняя часть здания вспыхнула, как сухая щепа, а то, что осталось позади, рухнуло вниз, похоронив заживо всех, кто пережил первый взрыв. Пылающие куски дерева дождем посыпались на город. На месте дома остался пылающий костёр.

— Мы их сделали, — пробормотал Уиндоус. — Да, чёрт возьми, сделали!

— Теперь их ход, — ответил Каллистер.

И Даниты ответили.

Полдюжины всадников атаковали их позицию. Они были рассредоточены с почти военной эффективностью. Каллистер смотрел, как они приближаются, и вынужден был признать, даже самому себе, что эти Даниты были отважной компанией, посылающей к хренам самого дьявола. Круче любого мужчины, с которым он когда-либо дрался. В развевающихся черных плащах и широкополых шляпах, как у священников, они действительно представляли собой примечательное зрелище, разъезжая с дымящимися пистолетами.

И всё же их стратегия была слишком очевидна.

Всадники пытались выкурить Линчевателей из их нор. Используя себя в качестве приманки, Даниты ехали прямо в пасть самого льва, чтобы их товарищам предоставился удачный момент для выстрела.

Но их план не сработал.

Еще несколько динамитных шашек были переброшены через вал. И не две или три, а пять-шесть, которые приземлялись одна за другой и приводили к цепи оглушительных взрывов, которые не только растерзывали лошадей и всадников, но и выбивали окна домов и выбрасывали всадников из седел. Ударные волны буквально сбивали людей с крыш.

Что бы ни задумывали Даниты, от этого пришлось отказаться.

Они уже потеряли десятерых, и столько же оказалось раненых. На ногах осталось лишь четверо или пятеро.

В течение следующего часа тишина нарушалась лишь редкими выстрелами, чтобы обе стороны знали, что противник не сбежал.

А побег был именно тем, над чем размышлял Каллистер.

Особенно когда дюжина всадников хлынула вниз по улице, и едущий впереди размахивал белым флагом, привязанным к стволу винтовки. В них никто не стрелял.

Мормоны потребовали, чтобы вновь прибывшие назвали себя, однако незнакомцы лишь продолжали махать флагом и улыбаться, не слезая с лошадей.

— Не нравится мне это, — пробормотал Уиндоус.

Каллистер был с ним солидарен. Во всем этом было что-то очень неправильное. И откуда в воздухе появился этот горячий газообразный запах, похожий на запах прогорклого мяса?

Семь или восемь всадников рысью направились к позициям мормонов. Остальные во главе с человеком с белым флагом поскакали к укреплению линчевателей.

Мужчина с белым флагом спешился и произнёс:

— Я не вооружён.

Уиндоус велел ему держаться на расстоянии, но мужчина подошёл прямо к нему и… странная штука, на полпути с ним что-то начало происходить; он начал странно двигаться, и от него донёсся очень странный запах.

Каллистер резко втянул в себя прохладный воздух.

Ибо он видел бледный лунный свет, отражающийся от голой кости, как будто у человека с левой стороны не было лица. И то, что он увидел, подтвердило его предположение: гротескный, нечеловеческий череп, связанный грубыми лоскутами мышц.

— Добрый вечер, — произнёс мужчина, и его голос больше напоминал звериный, нежели человеческий. — Меня зовут Кобб. И у меня к вам дело…

— 19-

Через час после откровения Фримена и найденного в банке сердца Кейб снова оказался в салуне «Винодел», нуждаясь в выпивке. Он поставил на стол две бутылки виски и столько же пива, обдумывая все произошедшее. Он думал о Диркере, который теперь мог стать его другом (это была самая сумасшедшая вещь из всего), о Фримене и, конечно же, о Дженис Диркер. Мысли о ней беспрестанно крутились в его голове.

Но во всей этой суматохе он кое-что забыл.

Он совсем забыл, что именно здесь всего несколько дней назад прикончил Вирджила Клея. Его мозг был просто переполнен всем остальным. Поэтому, когда открылась дверь, и в бар ворвался порыв влажного ветра, последнее, о чем он думал, был Элайджа Клей.

Кейб даже не повернулся.

Может быть, если бы он это сделал, то увидел бы людей, поспешно убирающихся с пути великана с седой бородой и в бизоньей шкуре.