Козлёнок Алёнушка

– Нет, – возразил Майоров, – больную девочку курировал Рэй Эпштейн, а мое послание попало к его сыну, тоже профессору. Я сделал почтовый ящик на адрес: «Помощь всем». Отправил такой текст: «Уважаемый господин Эпштейн! Ваш отец лечил от порфирии мою дочь Элизабет. К сожалению, у нее была наиболее агрессивная форма. Несмотря на все наши старания, Лиза умерла. Недавно мне стало известно, что к Господу ушел и ваш гениальный отец. Примите мои соболезнования. Рэй Эпштейн помог многим детям и облегчил страдания Элизабет. Если вы, разбирая архив своего отца, найдете снимок, на котором запечатлены господин Эпштейн-старший и Лиза, вышлите мне, пожалуйста, его копию. Это последнее фото моей девочки, оно сделано за день до ее кончины в последний визит профессора в Москву». Далее подпись. Я не рассчитывал на ответ, однако попытаться стоило. Но Ник быстро отреагировал на послание. Ответ пришел, когда мы сидели в палате у Лебедева.

Майоров взял бутылку воды из подлокотника и сделал пару глотков.

– Зачитываю в переводе на русский язык. «Уважаемый господин Леонов, благодарю вас за хорошие слова в адрес моего отца. Я горжусь им и стараюсь походить на Рэя. Понимая, сколь важно для вас последнее фото Элизабет, я нашел в архиве вашу переписку. И был удивлен. Да, мой отец по вашему приглашению прилетал в Россию. Да, он консультировал вашу дочь и сделал вывод: порфирии у ребенка нет и никогда не было. Реакция глаз малышки на свет вызвана применением ненужных ей капель «Окобарин». Они, как правило, используются при онкозаболеваниях короткими курсами, так как вызывают негативную реакцию органов зрения на яркий свет. Другие признаки якобы порфирии, в том числе покраснение зубной эмали, возникли от приема ряда таблетированных препаратов. Предположение Рэя о том, что Элизабет дают медикаменты, которые симулируют порфирию, подтвердили спешно сделанные анализы. Случись подобное в США, доктор обязан был бы сообщить об этом в полицию. Но в России Рэй был только гость. Он посоветовал вам задаться вопросом: кто и почему решил устроить спектакль, который мог убить ребенка. И вернулся домой. Более он с девочкой не встречался, с ней не снимался. Если ваша дочь умерла, советую обратиться в полицию, так как порфирия не имеет ни малейшего отношения к гибели Элизабет. Тот, кто пытался внушить вам, что девочка ею страдает, почерпнул информацию о заболевании в интернете, поэтому постарался вызвать у ребенка его внешние признаки. Вероятно, обычные люди поверили бы в болезнь, но Рэй сразу понял: это спектакль. Порфирии – группа наследственных заболеваний, обусловленных нарушениями синтеза гена с повышением содержания промежуточных продуктов порфиринов в крови и тканях. У Лизы были внешние симптомы, но анализы исключили все виды данного заболевания. Физическая слабость ребенка, потеря веса и прочее вызваны приемом лекарств, с помощью которых симулировали недуг.

Филипп остановился.

– Дальше там еще несколько общих фраз, и все.

– Лиза не болела, – ахнула я. – Зачем тогда спектакль? Девочка жива? Или умерла?

Глава тридцать девятая

– Ваши сотрудники побывали у Анатолия Борисовича Жука, – с места в карьер начал Леонов, когда мы устроились в гостиной.

– Да, – подтвердил Степан, – эксперт сообщил им, что по приказу своего начальства написал ложное заключение. Это было последнее дело Анатолия Борисовича, он собирался на пенсию, сокрушался, что не накопил на домик в деревне, куда давно мечтал переселиться. При первом взгляде на тело Светланы Вересовой Жук понял, что та выпила нечто едкое. И вскоре выяснил: пострадавшая глотнула серной кислоты. Она без цвета и запаха, правда, обладает выраженным медно-кислым вкусом, но ваша супруга сделала всего один глоток. И, наверное, сразу поняла, что выпила нечто опасное. Далее, по предположениям Анатолия Борисовича, женщина бросилась к окну. С какой целью? Здесь можно лишь догадки строить. Она стала задыхаться, кинулась к источнику воздуха, от боли не знала куда деваться, перепутала окно с дверью… Что творилось в голове у несчастной, нам уже не узнать. Начальник Анатолия Борисовича попросил указать в заключении, что у жены Леонова случился инсульт, она предположительно в этот момент стояла у открытого окна, которое сделано на французский манер. Ну и упала. Это несчастный случай. Сомнений в том, что Вересову никто не толкал, у эксперта не было. А вот где погибшая нашла кислоту? Это вопрос. Босс прочитал его в глазах подчиненного и объяснил:

– Тут, понимаешь, деликатное дело. Кто такой Леонов, посмотри в Википедии. Никита Иванович нам много помогает, он дружит…

Шеф показал пальцем на потолок.