Козлоногий Бог

Причудливые храмы покинули его мысли и он лежал на мягком холме перины, думая о том, что же произойдет теперь, когда он целенаправленно и сознательно освободил своего внутреннего Пана и выпустил его на поиски Пана Космического подобно тому, как Ной выпустил голубя из Ковчега. Наверняка он вернется к нему хотя бы с одним листиком плюща в клюве. Интересно, думал он, что в действительности представляет собой симпатическая магия; то, как описывали ее антропологи, было форменным идиотизмом; но он подозревал, что антропологи никогда не докапывались до истинной сути вещей. В симпатической магии некто, подражая чему-либо, вступал с этим чем-то во взаимодействие. Какое суеверие, сказали бы антропологи. Как по-детски воспринимал мир мозг первобытного человека! Но Игнатий Лойола говорил: «встань в молитвенную позу и вскоре ты почувствуешь себя так, как если бы ты на самом деле молился»; а уж основатель иезуитства считался очень мудрым психологом. Если некоторые из тех методов, которые он описывал в своих «Упражнениях», не были формой симпатической магии, то чем же, хотелось бы знать Хью Пастону, они тогда были! А если симпатическая магия была основой иезуитской подготовки, то, возможно, здесь стоило бы сказать что-нибудь в защиту мировоззрения древних, которые, по крайней мере, обладали достаточными знаниями для того, чтобы построить пирамиды.

Хью Пастон не без успеха разгребал беспорядок на полках пыльной библиотеки. Книги, которые Джелкс больше всего ценил, его личная библиотека, так сказать, были перенесены во внутреннюю комнату и находились теперь вдали от рук, которые могли их осквернить, и эти книги Хью просматривал с особой тщательностью. Систематическая работа была не в его природе; изучать, комментировать, сопоставлять и экспериментировать, как это делал старый книготорговец; но он был настоящим экспертом в том, что касалось вылавливания сути книги с минимумом затрат на ее чтение, ведь это было единственным способом оставаться в курсе всех новостей на Мейфейре. На одну вещь он обратил свое внимание при перелистывании четырех потрепанных книг с загнутыми уголками бумажных обложек, на которых слово «магия» было написано с К[13] — когда маг проводил магическую операцию, он окружал себя символами особой силы, призванными помочь ему в достижении концентрации. Это был полезный практический момент, думал Хью Пастон; это подтверждало его мысль о том, что сила воздействия симпатической магии, описанной в «Упражнениях» Лойолы, может быть с успехом увеличена при помощи всех украшений храма. И если не только украсить храм, но и жить такой жизнью — разглядывая каждый предмет, одевая каждый наряд, произнося каждое слово или слушая то, что говорят другие, настраиваясь при этом на одни и те же образы в течение длительного периода времени — разве эффект не будет усилен в сотню раз? Не эта ли идея лежала в основе тех ретритов, которые глубоко верующие люди совершали незадолго до Пасхи?