Козни качка (ЛП)

— Я так чертовски близко, — заявляет он, хватая меня за зад и переворачивая одним ловким движением. Как хорошо тренированный борец, не пропускающий ни одного удара.

Сильный. Ловкий.

Дерзкий.

Слишком громко, слишком хорошо имитируя секс.

— Потише, — задыхаясь, умоляю я. — Клянусь, Стерлинг, ты сейчас врежешься изголовьем кровати в стену.

— Ты хочешь, чтобы я понарошку трахал тебя тихо и медленно, Скарлетт? Так?

Он такой грязный, такой неотфильтрованный — контраст с тем джентльменом, каким он был все остальное время, пока мы были вместе.

— Ты всегда так говоришь? — мне удается спросить, и когда мои глаза закатываются, он сосет мой сосок через рубашку, и я почти взлетаю с кровати в эйфории.

— Как?

— Ты всегда так грязно говоришь?

— Тебе нравится?

Я люблю это.

— Да.

Это эротично и заставляет меня чувствовать себя сексуально. Мне хочется содрать с себя рубашку — и все остальное.

Его член скользит вверх и вниз по складке между моих ног, задевая каждый нерв по пути. Удар по моему клитору. Схватил меня за ягодицы, притянул к себе.

Так близко, так близко… не останавливайся, не останавливайся.

Мы запыхались, предательские признаки двух надвигающихся оргазмов вырисовываются, рты сливаются, матрас на грани скрипа — бьется о стену его спальни.

Так близко, не останавливайся.

— Ш-ш-ш, — предупреждаю я, не уверенная, он или я производим весь этот шум.

Его рот прижимается к моей шее.

— Я хочу тебя так чертовски сильно, что это сводит меня с ума.

Так близко, не останавливайся.

Мы не останавливаемся, пока не кончаем одновременно, лицо Роуди уткнулось в изгиб моей шеи. Звуки, которые он издает — мучительные стоны удовольствия, которые я никогда не слышала от мужчины.

Сексуальный.

Мой.

Мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, полностью одетые.

Пылающие.

Затем…

— Наверное, нам нужно сменить нижнее белье. В моих шортах повсюду сперма.

СУББОТА

Роуди

Мы добрались до корабля с запасом в час, по длинному извилистому трапу добрались к атриумной палубе.

Я иду рядом со Скарлетт, не отрывая глаз от ее фантастического зада, любуясь видом. Красивый топ с крошечными дырочками и пара белых шорт, которые она носит, не мешают мне глазеть, как она делает один длинный шаг за другим.

К сожалению, не успеваем мы переступить порог корабля, как папа замечает, что я пялюсь на ее задницу, и тянет меня за руку в сторону. Подходит ближе, чтобы ему не пришлось повышать голос, готовясь к лекции.

Я терпеливо позволяю ему произнести речь, которая, как я знаю, скоро последует.

И еще немного краснею.

— Твоя мама и я доверяем тебе в эти выходные. Пожалуйста, полагайся на свой здравый смысл.

Я киваю.

— Я понимаю.

— Уверен? Ты делишь комнату с этой девушкой, которую мы никогда не видели до этого уик-энда. Мы хотим верить, что вы оба будете нести ответственность.

— Ответственность? — я ухмыляюсь, скрещивая руки на груди. — Что ты имеешь в виду?

Никогда не преуспевая в сексуальных разговорах, лицо моего отца становится таким же ярким, как у Скарлетт, когда она краснеет.

— Ты захватил…

Я склоняю голову набок.

— Захватил что? Солнцезащитный крем?

— Ты же знаешь…

Он не может заставить себя произнести слово «защита», или «презервативы», или «контроль над рождаемостью». Папа — замкнутый человек в отношениях моих родителей, а мама — экстраверт. Баланс всегда был положительным, за исключением тех случаев, когда дело доходит до такого дерьма, как это.

Господи, помоги ему, он отстой при чтении лекции. Всегда был.

У него нет никакого самообладания для этого, в то время как мама, вероятно, выхватила бы диаграмму и нарисовала мне всю картину. Или вытащила из сумочки полоску презервативов — тех, что с логотипом ее книги.

— Пару комплектов хорошей одежды?

— Стерлинг, если ты жеманничаешь со мной, я этого не ценю.

— Жеманничаю, папа? — Это такое мамино слово.

— Это твоя мать хотела, чтобы я поговорил с тобой.

— О чем? Серьезно, папа, я не понимаю, к чему ты клонишь.

Вот тогда он внимательно смотрит на мое лицо, на мою дерьмовую ухмылку.

— Ах ты, маленький умник.

Моя ухмылка становится шире.

— Едва ли маленький.

Так легко смутить моего отца.

— Стерлинг, хватит.

— Папа, я все понял. — Я успокаивающе хлопаю его по спине. — Не волнуйся, никому не нужны мои клоны.

Прошлым вечером я был так близок к тому, чтобы быть недобросовестным в отношении защиты, как никогда в жизни, и этого не произошло только лишь потому, что мы со Скарлетт были одеты в нижнее белье.

Но мой большой член хотел войти, и он хотел войти глубоко.

Голос матери прерывает мои извращенные воспоминания, она возвращается назад, чтобы узнать, куда мы с отцом пропали.

— Ну же, вы двое, пошли! — Она вручает мне один из заранее оплаченных сотовых телефонов, чтобы мы могли связаться в эти выходные. — Мы с папой оставим эти сумки и пойдем в бар у бассейна, если ты хочешь, встретимся там позже?

— Круто, наверное. — Я беру сумку Скарлетт, ту, что висит у нее на плече, и перекидываю через плечо, неся их обе, положив ладонь ей на поясницу.

— Мы все обследуем, сделаем круг-другой вокруг корабля, оценим обстановку.