Козыри богов(СИ)

- Есть. Много хороших белых камней. Я собирал их у Кошки Лоп, - ткнул он пальцем в сторону горы, - а потом таскал в сарай. Вот в тот сарай. Это очень тяжёлая работа - таскать камни. Сосед Виру хочет сделать свой дом больше. Как только Оба соизволят ниспослать дождь, мы будем месить много глины и строить стену.

- Выложи из камня колодец, - посоветовал я. - Тогда дырка будет небольшая, и ты сможешь её спрятать - что-нибудь положишь сверху.

- Это ты очень хорошо придумал, хитро придумал! - обрадовался он. - Только надо намесить много глины. Как только Оба снова ниспошлют дождь, я сделаю колодец!

- Зачем же ждать? - пожалел я убогого. - Возьми воду из колодца. Теперь у тебя вода есть всегда.

- Вода всегда... Всегда вода... - забормотал он и, бросившись в один из сараев, принялся таскать к яме куски мрамора. К тому времени, когда Ходо натаскал достаточное количество камней, уже стемнело, и ему пришлось сходить в свою лачугу, откуда он вернулся с маленькой чадящей лампадкой, при свете которой чуть ли не на ощупь принялся возводить колодец. С его молчаливого согласия я наблюдал за работой. Несмотря на некоторое слабоумие, мастером Ходо был замечательным: необработанные куски мрамора он подбирал так искусно, что кладка получалась ровная и изящная.

С наступлением темноты и Окотэра, и окрестности погрузились в сонную тишину, нарушаемую только обычными ночными звуками: шумом ветра, стрекотанием насекомых. И вдруг откуда-то из-за городских стен до нас донёсся вой, от которого, несмотря на душный вечер, по спине поползли мурашки. Этот вой не имел ничего общего с противным завыванием крысобак. Такого я никогда не слышал. В нём, чуть хрипловатом, переходящем неожиданно то на высокие, то на низкие ноты, было что-то дико-первобытное, страшное, неведомое - тот Ужас, что издревле таится в самых дальних ответвлениях пещер, в непролазных зарослях дремучих лесов. Это был даже не вой - это была Песня Смерти.

Ходо, едва заслышав вой, выронил из рук инструменты, упал на колени и, закрыв лицо измазанными в глине ладонями, съёжился, сжался в комочек, что-то забормотал-запричитал тихим писклявым голоском. Он продолжал долгое время оставаться в этой позе, хотя вой больше не повторялся. Я подошёл и тронул Ходо за плечо, отчего он нервно дёрнулся.

- Ходо! - позвал я.

Никакой реакции.

- Ходо, успокойся, тебе ничего не угрожает!

Всё та же неподвижная поза и лёгкое поскуливание.

- Ходо... Вода... Тебе надо спрятать воду...

Упоминание о драгоценной жидкости чуть привело несчастного в чувство. Он зашевелился, приподнял голову и, опустив руки, затравленно огляделся. Его перекошенное диким страхом лицо, перемазанное к тому же глиной, было жалким и смешным одновременно. Про такое зрелище говорят: без слёз не взглянешь.

- Ходо, что это было?

- С-с-сак-к-кум... - с трудом выдавил из себя он, стуча зубами. Я протянул Ходо флягу с очищенной водой, и он жадно припал к ней.

- Сакум? Это что за живность такая?

- Н-не живность... Д-демон... - в промежутках между глотками ответил он. - Сакум - демон п-пустыни. Сакум - вестник П-порочной С-смерти. Ежели он кого убъёт... или хоть бы у-укусит... тот никогда не-н н-найдёт Светлый Путь.

Я грустно призадумался. Ещё одна опасная тварь в дополнение к крысобакам. Как там Асур? Какая судьба его ждёт? Сумеет ли он выжить ночью на опасной Божьей Столешнице? Я попытался сконцентрироваться и наладить контакт с бепсом, однако, как ни старался, ничего не получилось. Неужели погиб? Жаль, очень жаль...

Колодец Ходо строил всю ночь, время от времени осеняя себя Святым Косым Крестом в Круге да прикладываясь щекой к нему же, нарисованному глиной на стене. К рассвету от моих раскопок осталось только небольшое, сантиметров сорок в диаметре круглое отверстие, аккуратно обрамлённое мраморной кладкой вровень с землёй. Рядом валялся большой каменный жёрнов, которым распорядитель собирался замаскировать своё бесценное сокровище. Всё остальное приобрело первозданный вид, но Ходо всё продолжал "наводить глянец" - утаптывать землю и заметать неровности маленькой метёлочкой из пучка сухой травы. Едва мы успели умыться и наскоро позавтракать (а умывались мы, по настоянию Ходо, в укромном месте, за сараем, чтобы не оставлять мокрых "следов преступления"), как за нами пришёл конвой - полудюжина мечников-бепо из числа городской стражи. Нас повели на местное ежеутреннее мероприятие - Вкушение Пищи Духовной. Ходо, беспокойно оглядываясь в тревоге за сохранность своего неожиданно обретённого достояния, поплёлся вслед.