Козырная дама

— Да, у меня есть доказательства того, что Мельник Владимир Иванович является организатором не менее десятка квартирных банд в городе. И не только квартирных. У меня есть доказательства и того, что он и Эстет — одно лицо, — Казанцев сделал паузу, прикурил. — А доказательства эти помог добыть один хороший человек, правда пьяница, но совесть не пропивший… — Казанцев тянул, фамилию не называл.

— Интригуешь? — улыбнулся Фоминых, понимая, что сейчас ему, похоже, придется удивиться.

— Интригую, — признался Казанцев, улыбаясь, и наконец произнес: — Ладно, не буду испытывать твое терпение. Это Литвинец.

— Литвинец?!

— Да, именно благодаря ему мы и узнали, что Мельник не просто бандюга, а один из патриархов организованной преступности в нашем городе, пионеров, так сказать, новой формации — экономическо-бандитской, и начинал он карьеру крестного отца еще в то время, когда возглавлял строительный кооператив. Начинал, как все, с рэкета, держал под контролем коммерческие ларьки и первые кооперативы, которые, как помнишь, работали тогда на грани фола, так что трясти их было несложно. Но Мельник оказался слишком умен, чтобы не понимать: время диких рэкетиров скоро закончится, — и поставил дело иначе. Банду свою, которую со свойственным ему цинизмом он называл… Догадался, как?

— «Экологической командой широкого профиля», — не задумываясь, ответил Фоминых.

Название банды Эстета в городе было довольно известно, хотя никто не знал, откуда оно пошло. Оказывается, от самого ее хозяина.

— Так вот, банду свою Мельник-Эстет перепрофилировал, по сути первым установив в городе контроль над законными сферами экономики. Это было более чем выгодно: шла приватизация заводов, строительных управлений, ресторанов — одним словом, всего, что когда-то принадлежало государству. Теперь, кр: ты знаешь, все это принадлежит Эстету и другим ушлым людям. Заодно он решил держаться и классических мафиозных «кормушек» — нелегальных, а потому и самых прибыльных сфер бизнеса: наркотиков, оружия, проституции, казино. Для начала Мельник наложил лапу на торговлю телом — банда подмяла под себя вольных сутенеров, поделив эту сферу откачки денег с доблестной милицией, чьей вотчиной проституция была и раньше. Из остального кое-что отбил у других группировок в войнах, кое-что ему отдали под контроль по договоренности. Единственное, что Мельник прошляпил, — наркотики. Резвее оказались кавказцы, у которых в торговле наркотиками был давний опыт, — Казанцев остановился, ожидая вопросов прокурора, но тот лишь кивнул:

— Продолжай, Гена!

— Конкурентов у Мельника было немало, — Казанцев погасил в пепельнице сигарету и тут же потянулся за новой. — Много было конкурентов, но он легко обламывал им рога, выигрывая войну за передел города. И все почему? Умен? Опытен? Обдумывает и просчитывает каждый свой шаг? Ерунда! Просто он действует нешаблонно. Причина его успеха — в нешаблонности решений! Он первым из крестных отцов и главарей некогда многочисленных группировок понял великое значение надежной армии. Не бритоголового бычья, как в других бандах, а регулярных, хорошо подготовленных боевиков, хорошо обученных и хорошо вооруженных. В «армию» Мельника рекрутировались бывшие спортсмены, милиционеры, безработные или отставные военнослужащие. Но естественная убыль была высокой, и постоянно приходилось заботиться о пополнении. К решению этой проблемы он подключил физкультурный техникум. Преподаватели, люди Мельника, готовили из учащихся техникума смену боевикам, гибнущим на бандитских войнах, в стрелках и разборках или казненным за провинности самим Мельником. Здесь у меня пробел, — честно признался Казанцев, — скольких казнил, кого, за что — не скажу. Знаю лишь, что трупы укрывал фельдшер морга судмедэкспертизы Пыхов.

— Санитар, который проходил по делу «ассенизаторов»?

— Он самый!

— Выходит, к тому, что Пыхов повесился в камере следственного изолятора, приложил руку Мельник?

— Похоже, это так. Но у Пыхова был всего один сокамерник. И пока он свою роль в смерти Санитара отрицает. Ничего, ребята рано или поздно его расколют!

— Не сомневаюсь! Допустим, Пыхов знал о Мельнике, значит, должен был знать о нем и еще кто-то из тех же «ассенизаторов», — предположил Фоминых.

— Ни у кого из них нет ни малейшего представления об истинной роли Мельника. «Ассенизаторами», как и прочими бандами, руководили другие люди. Но Пыхов, возможно, что-то о нем знал в связи с другими делами, поэтому и нашел свою смерть.

— Плюс еще двое — Долгушин и Горелин, — напомнил Фоминых.