КПСС у власти

Остановимся, лишь в качестве примера, на некоторых моментах восстановления большевистских и им сопутствующих сил в Балтийском флоте после разгрома июльского выступления. 28 августа, в день объявления Керенским генерала Корнилова «мятежником» и призыва к советам начать борьбу с «контрреволюционными» силами, в Гельсингфорсе был созван Революционный комитет при Центробалте в составе 24 человек (при том самом новом Центробалте, который был свободно избран после июльских событий и в котором большинство составляли эсеры, анархисты, меньшевики и беспартийные). Выпущенные из тюрьмы на поруки команд и под надзор командиров, лишенные съездом Центрофлота избирательных прав, такие возглавители июльского мятежа — большевики, как Н. Ф. Измайлов, Н. А. Ховрин, А. С. Лоос, без выборов вошли в новый Революционный комитет и под лозунгом «борьбы с корниловщиной», фактически снова начали борьбу с Временным правительством. Мятежник Игнатьев был, например, назначен комиссаром в штаб корпуса казачьих войск, расположенный в Гельсингфорсе. Можно привести много подобных примеров в эти дни. Как раз этим восстановленным в правах большевикам, не проходившим новых выборов в советы, правительство, по ядовитому замечанию Троцкого «со шляпой в руке», и обратилось, поручив вызвать в Петроград свыше шести тысяч матросов и передав охрану Зимнего дворца команде «Авроры». Характерно, что правительство, делая это во имя эфемерной борьбы с Корниловым, фактически дезорганизовало действия флота во время самой крупной операции немцев на Балтике. Поэтому немцам удалось захватить острова Эзель и Даго и только благодаря героическим, смелым действиям командования и части оставшихся моряков удалось удержать проход в Финский залив путем затопления броненосца «Слава».

Так против фиктивного, существовавшего больше в воображении Керенского и вождей партий революционной демократии мятежа, являвшегося в действительности, не чем иным, как раздутым конфликтом между Керенским и Корниловым по вопросу мероприятий об укреплении правительственной власти, были призваны в качестве защитников демократии и Временного правительства большевики и им было предоставлено право вооружения и организации самостоятельных отрядов.

В начале сентября из тюрьмы были выпущены почти все большевистские путчисты, арестованные в июле, в том числе Троцкий. Только 15 сентября Керенский, спохватившись, издал приказ о прекращении формирований независимых отрядов, создававшихся, якобы, для борьбы с корниловщиной. Но было уже поздно: восстановление и вооружение отрядов Красной гвардии было совершившимся фактом.

Так на плечах правительства, при полной моральной поддержке социалистических партий, большевики не только восстановили свои силы, но и невероятно усилились. Теперь никто не счел нужным вспоминать июльские дни, открытые следствием немецкие связи Ленина, никто не ставил вопроса о громадном количестве вооружения и о дальнейшем существовании отрядов, созданных «для борьбы» с Корниловым.

Не будем приводить общеизвестной ленинской цитаты, где он восторженно дает указания о необходимости под флагом борьбы с Корниловым готовиться к вооруженному перевороту, но «пока» не выступать против Керенского, предъявляя ему лишь частичные требования. Временное правительство как будто бы нарочно само содействовало этому плану. Все его мероприятия по защите свободы и демократии носили бумажный характер и надежды народа обратились к уже назначенным на ноябрь выборам в Учредительное собрание.

Ленин хорошо понимал, что большевики не пользуются доверием большинства народа и, следовательно, после созыва Учредительного собрания и формирования законного правительства, шансы на приход к власти исчезнут, быть может, навсегда.

Поэтому он видел в остающихся полутора неделях до выборов последние сроки для захвата власти и был столь непримирим ко всем своим соратникам, предлагавшим выждать созыва Учредительного собрания и рассчитывавшим на коалицию с частью партий революционной демократии.

10 октября 1917 года на набережной реки Карповки (Петроградская сторона) в квартире меньшевика Суханова, но без его ведома, произошло заседание ЦК, продолжавшееся больше 10 часов подряд, хотя присутствовало на нем всего 12 человек, в том числе Ленин, обривший бороду и надевший парик.

Десять часов понадобилось для того, чтобы принять небрежно, как бы второпях, написанную резолюцию. Она была принята 10 голосами против двух «штрейкбрехеров» Зиновьева и Каменева. Их «штрейкбрехерство» свелось к напечатанию письма со своим мнением по вопросу о сроках вооруженного восстания в «Новой жизни», — органе, издаваемом Сухановым совместно с М. Горьким. Троцкий, единственный участник заседания, оставивший о нем воспоминание, писал, что в этот день был «непередаваем, невыразим общий дух его (Ленина. — Н.Р.) упрямых и страстных импровизаций». Ленин был в том состоянии, которое хорошо его знавший Н. С. Валентинов, назвал состоянием «ленинского ража», способного гипнотизировать даже привыкших к Ленину его ближайших сотрудников.