Краб

— Кряк — вообще‑то Олег рассчитывал получить ответы на свои вопросы, а вместо этого его начали экзаменовать. — Магия — умение оперировать заклинаниями путём использования маны, которая в отличие от внутренней силы (духа), является заёмной.

— Верно, но я спрашивал о принципах работы. Видите ли, создатели виртуальности далеко не дураки и каждое явление или процесс имеют логичное объяснение, причины. Так, например алхимия во многом совпадает с привычной для нас химией, зельеварение — фармакологией и так во всех профессиях и умениях. Заметьте во всех! Неужели вы думаете, будто магия выпадает из глобального плана демиургов и не имеет реалистичного фундамента?

Такая база или если угодно основополагающие принципы, безусловно, есть и это математика! Точнее говоря, синтез точных и естественных наук: физики, информатики, химии, психологии и биологии, но в основе всего этого лежит математика. Любое заклинание — это по своей сути формула, описывающая то или иное событие, явление и т. д. Используя, активируя любое заклинание, мы просто вливаем силу в символы, знаки если по — простому, то в цифры этой формулы.

К сожалению предоставив нам формулы разработчики не дали нам понятий о цифрах, знаках и сейчас мы просто напросто используем куски уже готовой мозаики иногда удачно складывая из них новые узоры. Если мы знаем что А+Б=В, то у нас нет даже элементарно представления что же такое А и Б. Благо результат нам известен и путём изучения и анализа имеющейся информации можно вычислить и остальные символы.

А теперь представьте себе, что по аналогии с реальностью существует несколько систем исчисления: факторальные, смешанные, позиционные, фибоначчиевы, биномальные и многие другие. А если добавить различный способ записи цифр? Вот предположите, что мы всю жизнь пользуемся арабскими цифрами и вдруг увидели римские. Сможем ли понять такую запись? Безусловно, сможем, только для этого потребуется время и знания.

Вот собственно ради них и надо посетить этот данж. Система записи заклинаний и символы змеелюдей отличаются от уже привычной и знакомой. Ваш друг, сам того не подозревая, дал нам верёвочку, потянув за которую у нас появился шанс понять эту конструкцию. И основываясь на двух методах, используя различные приёмы, средства, выйти на понимание изначальной эмпирики.

8. Рвусь из сил и из всех сухожилий,

Но сегодня — опять, как вчера, —

Обложили меня, обложили,

Гонят весело на номера.

(В. Высоцкий — Охота на волков).

Степь в ничейных землях неоднородна, словно лоскутное одеяло она состоит из различных по форме и цвету клочков. Да и не степь это вовсе в её привычном понимании. Равнина, расстилающаяся до горизонта, была усеяна россыпью холмов; заросшие кустами овраги вьются между ними; неправильными кляксами, разбросаны небольшие рощи. Солнце, поднимавшееся сзади из‑за разрушенной виллы, бросило яркую, искрящуюся ленту далеко на землю у самого края видимости. Светло — жёлтая полоса поползла вперёд всё расширяясь и расширяясь, охватила холмы и вдруг вся степь сбросила с себя утреннюю серость, улыбнулась и засверкала красками. Земля представлялась бесконечным океаном трёх цветов: золотого, серого и зелёного. Воздух моментально наполнился тысячью птичьих трелей, стрекотом насекомых и рёвом животных, а высоко в небе неподвижными стражами застыли хищники. Висят они, спокойно растопырив крылья, и высматривают добычу внизу, а мне остаётся надеяться, что я достаточно крупная цель для летунов. Трава поникла, жизнь замерла.

Как не странно, но тяжелее всего было выбраться из усадьбы. Была предательская мысль: пожертвовать питомцем, отправив его наводить шорох, а самому в это время вырваться, но я от неё отказался. Если бы ситуация была безвыходная то, скорее всего так и поступил, только остаться без единственного помощника в длинном переходе мне как‑то не хотелось. Осторожно, замирая по несколько минут на одном месте, мы покинули территорию небольшого посёлка бе происшествий.

Переход по степному полю можно назвать даже комфортным. К моему удивлению монстры тут не бегали толпами и не спешили объявить охоту на заблудившегося путника. Единственное что меня пока что смущало так это странная растительность ничейных земель. Нет, она не была полуразумна и тем более агрессивна, необычен был её вид. Зелёные, временами осенне — жёлтые травы, тут сменялись серыми или серебристыми, как будто припорошёнными инеем. Почему‑то такие области вызывали у меня чувство опасения, и я старался обходить их по широкой дуге.