Краденое счастье 2. Заключительная

А потом снова ждал. Пока она выйдет из своей берлоги, на очередную охоту. Дрянь, которая проехала по нему танком, которая сыграла с ним в самую омерзительную игру. С ним и с его сыном. Тварь, возомнившая себя долбаной Монте-Кристо в юбке.

Собака грозно зарычала на Арманда, и Нина обернулась. Она побледнела даже через слой макияжа, но отступить не успела, Альварес выхватил пистолет и направил в морду собаке.

— Успокой ее, или я вынесу ей мозги!

Так же по-русски, продолжая смотреть, продолжая трястись от какого-то адреналинового шока.

— Тшшш, Гроза, место.

Указала пальцем на вольер, и собака послушно поплелась к будке, оборачиваясь на Альвареса и скалясь.

— Пригласишь войти, а, Таня?

Глава 21

Это были странные ощущения, смешанные, дикие по своей силе. Ему хотелось одновременно и свернуть ей шею, и в то же время схватить обеими руками и жадно рассматривать. Каждую черточку, каждый штрих на ее коже. Рассматривать и сравнивать до посинения, пока не убедится, что не сошел с ума. Его челюсти, сжатые до боли, трещали от напряжения. Все мысли в хаосе, пляшут, дергаются, бьются о черепную коробку, отдавая набатом в висках.

— Какую Таню ты ищешь? — спросила с вызовом, задрав подбородок. Ему до чесотки хочется удавить эту стерву и до зубовного скрежета хочется обнять и не выпускать… Потому что нашлась, потому что где-то внутри что-то взрывается огненными брызгами — а ведь он ее узнал. Интуитивно, сердцем, каким-то, мать ее, двадцать шестым чувством.

— Ту, что играла со мной несколько лет назад, и ту, что продолжает играть и сейчас.

Захлопнул дверь за собой и прислонился к ней спиной. Сдерживать дыхание нет сил. Ни на что нет сил, и он дышит так, будто бежал несколько часов подряд. Глаза. Только глаза. Это же они. С ними ни черта не сделать. Не изменить. Ее глаза. Он заметил их в первую же секунду. Там, на подсознательном уровне уже точно понимал, что это ОНА.

— Умерла Таня. Ее убили. Жестоко, кровожадно.

С вызовом, не моргая, сжимает руки в кулаки. Уже другая. Не маленькая, не серая, не беззащитная.

— Убили? Кто? Ее отморозок, которого она сама себе выбрала? — шагнул к ней и схватил за шкирку. — Ты какого хера влезла в мою семью? Что ты затеяла, а? Неудачница, избитая и вышвырнутая на улицу своим конченым мужем, ты решила опять использовать меня? Или в чем обвинишь? В своей бесполезной и скучной жизни?

Ничего, он найдет этого ублюдка и сломает ему руки и ноги. Найдет и вывернет кишки наизнанку… но потом. Вначале с ней разберется.

— Бесполезной и скучной? Нееет! Моя жизнь была наполнена смыслом! Даже больше, чем ты себе можешь представить! Я решила вернуть тебе долги. Тебе и твоей жене! Я вам обоим много задолжала!

— О дааа, ты задолжала мне до хрена и больше! Даже не представляешь, сколько. Во век не расплатишься! Как же…. смотрю и глазам не верю. Сшила себе маску из чужой кожи…как змея!

В нем поднималась отчаянная ярость, какая-то надорванная физическая боль от понимания, что его обвели вокруг пальца, с ним играли, им забавлялись, как игрушкой. Все эти годы, пока он искал ее, пока сходил с ума, нанимал самых разных сыщиков, тратил кучу денег, спивался…

— Нееет, что ты. Я уже столько вернула. Могу рассказать, хочешь? Разложить по пунктам.

— Валяй! Рассказывай! У меня теперь до хрена времени тебя слушать, и мы оба отсюда не выйдем, пока ты не договоришь! Что именно мы тебе задолжали? Ты! Больная на всю голову психопатка! Как тебя только выпустили из больницы? Или выкупил… новый твой?

Попал в цель. Ее лицо исказилось от боли, она побледнела до синевы, даже губы синими стали.

— Ты даже не представляешь, насколько больная!

— Представляю! Вижу! Только на хер не пойму, что там тебя так разозлило? Замужнюю шлюшку, продававшую свое тело и изображавшую из себя долбаную монашку, заставили отсосать пару раз? Так тебе ж нравилось! Сосала и причмокивала! Денег мало дал? Трахал плохо? Что тебе, бл*дь, так в душу запало, что ты влезла в мой дом, подобралась к моему ребенку! В тебе есть хоть что-то святое?

Она бледнела все больше и больше. Как будто он наносил ей удар за ударом. Прямая, как струна, и в глазах отчаянная ненависть.

— Во мне? Нет…ничего святого нет. Меня-то самой нет, по сути. Ты и твоя жена постарались на славу. Только я воскресла. Упс. Нежданчик, да? А она знает? Ты ей сказал?

Какого хрена эта дрянь несет? Его начинает трясти опять, словно разрывает на миллиарды осколков. Что это за квест? Во что эта дрянь его втянула? Схватил ее за руки и рванул к себе.

— Хватит говорить загадками! Хватит играться! Ты обзавелась железными яйцами, чтобы явиться ко мне домой, имей те же яйца и договаривай до конца!

И ему хочется растерзать ее на месте. У него отказывает контроль и здравый смысл. Ему хочется причинить ей боль. Хочется услышать, как она кричит, и увидеть ее слезы. Гадина… сука, вернувшая за секунду всю ту лавину тоскливой, мрачной зависимости, от которой он так старался избавиться.

— Ни черта я тебе не скажу. Сам догадывайся, сам ищи. Сам узнавай. Но по-прежнему в твоей жизни никогда не будет…