Краденое счастье

Мне самой он не нравился… и я ощущала, как с каждым днем и я все меньше похожу на человека. Я скорее загнанное животное в клетке. Которое ждет свою миску с едой и водой. Я зачитывала газеты до дыр. Они собирались в углу моей комнаты стопкой и когда было совсем невмоготу я начинала изменять статьи. Подставлять имена. Особенно мне нравилось делать это с криминальными сводками. Представлять себе Змею мертвой. Ее и ту тварь, которая меня на все это обрекла…которая решила, что купила мою жизнь и жизнь моего ребенка.

В тот день, когда моя жизнь окончательно и бесповоротно изменилась, меня разбудил знакомый голос. Голос, который я так часто слышала во сне.

— Я приехал поговорить. И ты ответишь на мои вопросы! Ты не будешь прикрываться положением и прятаться здесь от разговора!

Я вскочила с постели и бросилась к окну, позвякивая ошейником. К причиняемой им боли я уже привыкла. А на коже образовались незаживающие ранки и рубцы от старых шрамов и потертостей. Но звук голоса заставил меня ожить…заставил меня всхлипнуть и превозмогая боль влезть на стул, ощущая, как душит ошейник и краем глаза смотреть в окна на НЕГО. Они были вместе. Альварес и… и Каролина. От взгляда на него стало больно дышать и сердце не просто забилось оно затрепетало, ударяясь о грудную клетку изо всех сил.

Они стояли друг напротив друга. Мне было больно на них смотреть под таким углом, но я услышала, как он заорал:

— Перестань меня шантажировать! Я знаю, что ты беременна! Не напоминай каждый раз!

— Не знаешь. Ты …ты постоянно заставляешь меня страдать! Тебе плевать на мое состояние! На токсикоз и боли! Врач запрещает мне нервничать!

— Просто ответь ты с ней встречалась? Скажи да или нет? На ее сотовом были звонки от тебя!

— Нет! Я не встречалась с твоей потаскухой! Я не знаю почему она пропала! Не знаю ясно?! Мне еще не хватало думать о твоих шалавах! Да, я ей звонила…звонила, чтоб узнать на кого ты меня меняешь! На кого у тебя стоит вместо меня….Она сделала тебя импотентом?! Или … ты можешь трахать только продажных сучек? С нормальными, без париков и линз у тебя не выходит?

Альварес замахнулся, а я дрожала от напряжения и чувствовала, как ошейник ранит мою кожу на шее.

- Если…если я рожу мертвого ребенка — это будет твоя вина!

Его рука опустилась и сжалась в кулак.

— Да пошла ты! — и быстрым шагом пошел прочь.

Она вдруг бросилась за ним следом, падая на колени и цепляясь за его ноги, волочась за ботинком по траве, как тряпка.

— Арманд, подожди…прости меня. Да…да я с ней говорила. Я ревновала, понимаешь. Ревновала тебя. Прости… хочешь я буду для тебя ею. Скажи и я сыграю кого угодно…умоляю!

— Тебе никогда не стать ею, ясно?! Никогда! Ты мне омерзительна! Я не знаю каким образом от этой грязной еб**ли, где я практически не принимал участие, появился ребёнок…но я позабочусь о нем… а ты держись от меня подальше.

Я изо всех сил дернула решетку. И вдруг Каролина обернулась. Ее искаженное рыданиями и яростью лицо показалось мне таким же жутким. Как и маска смерти. Она посмотрела прямо на меня. А я с тоской и болью провожала взглядом удаляющуюся фигуру Альвареса.

И, не выдержала, набрав, в легкие побольше воздуха изо всех сил закричала ему вслед:

— Армааааанд! Я здеееесь!

Он остановился, как-то странно дернулся, поворачивая голову, словно в поисках звука. Услышал? Да? Услышал? Но белобрысая тварь заорала его имя так же протяжно, как я.

— Армааанд! Это же я! Я здесь! Посмотри на меня! Я люблю тебя!

И он быстрым шагом исчез из моего поля зрения.

Каролина полонялась с колен и пошла в сторону дома.

Когда она открывала дверь в мою темницу, Змея впивалась в нее сзади, хватала ее за руки, в попытках удержать, не дать войти в комнату, пытаясь закрыть перед ней дверь.

— Не надо, дочка. Не трогай ее. Ребенок это самое ценное! Без него ты потеряешь мужа! Все потеряешь, слышишь, Кара? Это не только твой брак! Это значительно больше! Возьми себя в руки!

Но Каролина вырвалась, оттолкнула Змею и повернулась ко мне.

— Сукааа! Все из-за тебя! Тыыыы тварь! Ты забрала его у меня! Твои проклятые волосы и глаза! Проклятыееее!

Она бросилась ко мне с ножницами. Я помню только как она кромсала мои волосы и толстые пряди падали на пол к моим ногам. Я пыталась отбиваться, но она была сильнее, агрессивней. Казалось она сошла с ума.

— Кара, не надооооо! Ты убьешь ее!

— Она отняла его у меня, мама! Отняла! Он думает только об этой суке! Пусть ходит лысая! Гадинааа! Глаза ей выколю!

— Не надо она беременная! Выкинет, что будешь делать?!

— Не знаю! Мне уже все равно! Получи, гадина! Получи! Больше никогда он на тебя так не посмотрит! Никогдаааа! Ненавижу, тварь! Чтоб ты сдохла!

— Карааа! Не смей! Ты чтооо?

— Не будет тебя любить! Не будет! Уродиной будешь! Зеркала треснут когда отразишься в них!

Режущая боль пронизала вспышкой перед глазами или блеском ножниц, я не успевала закрывать лицо, только слышала и чувствовала, как лезвия вспороли кожу на щеках и подбородке.

Визжащую и воющую Каролину оттащили от меня, а я лежала на полу и смотрела в бетонный потолок. В моем животе впервые раздался отчетливый толчок