Краденое счастье. Книга 2

– Волин заплатил первый взнос, и Варя идет на поправку, так говорит врач.

– У меня есть новости по твоей просьбе. Записывай имя донора – Савельев Николай Евгеньевич. Дата рождения 12.02.1985 г. Проживает в городе К***. По профессии IT специалист. Адрес *** номер телефона ****. Но! Имей в виду, что никаких правовых претензий ты предъявить ему не можешь. Он имеет полное право отказать тебе в любой помощи.

– Да, я знаю. Я ж заключала договор с медучреждением. Там все это сказано.

Я закрыла блокнот и положила обратно в сумочку.

– Спасибо, Жень. Ты когда приедешь?

– Да не выходит вырваться пораньше. Даже не знаю, когда получится. Но я на телефоне, и, если деньги нужны, ты говори, не стесняйся.

– Нет, все нормально. Есть деньги… Будут, точнее.

– Откуда?

Я тяжело вздохнула и посмотрела на Варю, тронула легонько ее лобик и проглотила горький ком в горле.

– Что? Волин, да?

– Не спрашивай… Он чудовище, но у меня нет другого выхода. Он сейчас спасение для Вари.

– Аааа… как же ты сама?

– Я? Я все выдержу. Я сильная. Пусть Варя выздоровеет, а потом… потом я засажу эту мразь в тюрьму. Он получит у меня по заслугам!

– Все еще считаешь, что это он?

– ОН! Я уверена в этом. Волин – это сама мерзость! И он за все ответит!

– Ты поосторожней с ним, Ксюш, пожалуйста, не геройствуй. Волин опасный человек.

Ольга заглянула в палату и кивком показала, что мне пора уходить. Я наклонилась к Варе. Поцеловала ее в щечки, едва касаясь губами. Ощутила, как опять сдавило тисками грудную клетку – а ведь у меня кроме нее тоже никого нет и, если с ней что-то случится, я, наверное, тоже способна наложить на себя руки.

– Я скоро приду, моя маленькая. Мама очень любит тебя. Держись. Ты обязательно выздоровеешь. Я тебе обещаю. Мы вспомним все это, как дурной сон.

Когда шла по коридору, увидела опять эту женщину. Она сидела у постели внука, опустив голову и прислонившись лбом к руке мальчика, обмотанного бинтами.

– Что с ним? – тихо спросила у Ольги.

– Ожоги. Переломы. Травма головы. Попал в аварию вместе с родителями. Отец погиб на месте, а его мать успела выкинуть из окна до того, как машина взорвалась. Тяжелый случай… да и у них нет денег на лечение. Его скоро переведут от нас. Ох, сделали вы нам проблему. Выставить ее теперь не можем.

Я какое-то время смотрела на женщину, которая вся дрожала – наверное, плакала, понимая, что не может спасти внука.

– Сколько ему надо на лечение?

– Ой… вы это у Дмитрия Сергеевича спросите. Я не в курсе.

Конечно. Ты не в курсе, ведь официально лечение ничего не стоит — это вы превратили отделение в коммерческое и вышвыриваете пациентов, у которых нет возможности заплатить, а кто-то вас в этом покрывает.

Я почувствовала, как задыхаюсь, как сильно мне хочется хлебнуть кислорода и отдышаться. Выскочила на улицу и закрыла глаза, стараясь успокоиться и ни о чем не думать.

Пиликнула смска.

«Вечером за тобой приедет машина. Оденешь то, что я передам. Отказ – 50 тысяч».

Сволочь! Торгует мной, как вещью! И знает… это чудовище знает, что мне дорога каждая копейка!

Глава 9

Я действительно мечтала, чтобы он сел. Мечтала увидеть его за решёткой, видела его лицо на обложках газет и в новостях, предвкушала его крах так, как ребенок предвкушал бы поездку в парк развлечений. Никого в этой жизни я не ненавидела так сильно, как Волина. Я искренне желала ему смерти и всего самого ужасного, что может произойти с человеком. НО! Вначале пусть поможет мне спасти мою дочь. Это единственное хорошее, что он может для меня сделать, и, нет, я не буду ему благодарна, так как плачу за каждое его лишнее телодвижение собой. И не только телом. Этот дьявол тянет к себе и мою душу, окунает ее в свою тьму, как в болото, и заставляет потакать его извращенным фантазиям… а еще страшнее, что он заставляет меня испытывать от этого наслаждение, которое вызывает во мне диссонанс и депрессию. Да, я научилась не винить себя в том, что осквернили мое тело, но как не винить себя, если оскверняют душу, и при этом…при этом какая-то часть тебя испытывает от этого удовольствие.

Но для того, чтоб Волин сел, мне нужны доказательства, а их у меня нет. Ни единого. Кроме собственных воспоминаний. И дай Бог, чтоб донор оказался порядочным человеком и согласился мне помочь, тогда я смогу как можно меньше быть рядом с Чудовищем. Тогда я смогу послать его контракт к дьяволу. Теперь я не называла его иначе. Для меня он был тварью. И я его сильно боялась. Боялась, что жизнь моего ребенка зависит от этого паука, который в любую секунду может передумать мне помогать. Например, ему станет скучно играть со мной, или он снова решит меня прирезать, как много лет назад.