Краденое счастье. Книга 2

Быстро посмотрел в насыщенные синие глаза и ощутил прилив адреналина, прилив эндорфинов. Как будто его окатило волной счастья. Придурок. Только что вышел из участка, на нем обвинение висит, дома жена ждет, он может на хрен похерить всю свою карьеру, а у него счастье. Он едет в домик на берегу моря. Купил его несколько лет назад… Тогда еще надеялся, что найдет ту…сучку. Тогда и след ее хорошо взял. Думал, увезет насильно из страны и здесь поселит. В домике этом. Он его создавал, как оазис. Создавал для нее. Березки посадил, васильками клумбы засеял. Чтоб смотреть и глаза ее видеть. Минимум прислуги. Нет городского телефона. Тишина и покой. Из окон виден личный пляж с кремовым песком, бирюзовые волны с кромкой молочной пены и яхту на якоре «Аморе». Представлял, как привезет эту… и оставит себе. Да, пусть даже насильно, пусть против ее воли.

А теперь все это кажется нелепым, странным, больным. Почему с ним не могут быть по своему желанию, почему не могут его любить и радоваться его присутствию? Ему хотелось большего, настоящего, не купленного за деньги и не выдранного по принуждению. Она не радовалась никогда. В глазах жила только ненависть, страх и…похоть, когда он ласкал ее, трахал и снова ласкал. К черту ее. Позвонит детективу и скажет, что поиски окончены. Не будоражит больше, не горит и почти не болит. Только горечь от воспоминаний. А когда Нина рядом, совсем забывает обо всем. Даже глаза эти кажутся ярче, сочнее… как будто это они и есть васильковые.

В машине тихо играет музыка, приоткрыты окна, и запах бриза смешивается с лимонным ароматом ее волос, которые развеваются на ветру и то открывают, то закрывают сливочные скулы. На ней нет ни грамма косметики. Ни штриха. После отретушированного лица Каролины это кажется настоящим.

Все рядом с ней кажется настоящим.

Перенес Мати на кровать, укрыл одеялом и вышел на веранду. К ней. Стоит спиной, в какой-то тоненькой шали на плечах, смотрит вдаль на закат. Подошел неслышно сзади, положил руки на плечи и ощутил, как она напряглась.

– Зачем ты это сделала?

А сам наклонился и невольно зарылся лицом в ее мягкие волосы, потянул запах изо всех сил. Прикрыл глаза.

– Ради Мати… Ему нужен отец.

– Только ради Мати?

Убирая волосы с затылка и лаская кожу у кромки волос кончиком пальца, с диким восхищением видя, как на ней появляются мелкие мурашки. Ей приятно или это от ночной прохлады?

– А что еще ты хочешь услышать, Арманд?

Ему нравилось, как она произносит его имя. Не на испанский манер. Как-то иначе, глубоко и гортанно. И голос томный, тягучий. Опять с ощущением дежавю. Но он больше не сравнивает. Тот образ стирается и тает. Растворяется в прошлом.

– Правду. Я хочу услышать правду.

Повел костяшкой указательного пальца по ее скуле, вниз к подбородку, к приоткрытым губам. Только на ощупь очертил их контур.

– Это правда.

– Нет… другую правду. Ту, что живет в твоих глазах… когда я прикасаюсь к тебе.

Погладил нижнюю губу, затем верхнюю, и у самого скулы свело от желания развернуть ее к себе и впиться в ее рот поцелуем.

– Что там живет? – спросила так вкрадчиво, а у него от ее шепота мгновенно встал.

– Не знаю… скажи мне ты.

Перехватил за талию и притянул к себе, чувствуя, как становится трудно дышать, и как ее округлая грудь касается его руки чуть выше запястья, а ягодицы упираются в пах. Она не сказала, подалась вперед, пытаясь освободиться, а он уже не мог остановиться. Ладонь скользнула вверх, и пальцы нашли сосок через тонкую материю, провел по нему большим пальцем, дразня и едва касаясь, чувствуя, как он твердеет и напрягается, вытягиваясь вперед. Никогда раньше так никого не ласкал. Все в спешке. С нажимом, с грубостью. Для себя. А сейчас нравилось прикасаться и ощущать ответную реакцию.

Пусть молчит… ее тело говорит за нее. Второй рукой по спине вниз, к упругим ягодицам, под юбку, и самого уже трясет от возбуждения, губы жадно впиваются в шею, кусая кожу с тихим рычанием. Вскинула руки и обхватила его голову, поворачивая лицо, подставляя губы его губам. Накрыл и жадно вогнал в ее рот свой голодный язык в тот момент, когда и вонзился в ее лоно средним пальцем так глубоко, что она прогнулась и выдохнула ему в губы, слилась в поцелуе сама…

Так жадно, что его током прошибло, и судорогой дернулось все тело. Грубо сгреб ее в объятия, стиснул изо всех сил, теряя голову, путаясь в этом запахе, в этой страсти, которую она вдруг обрушила на него. Обхватил шею ладонью, выгибая девушку к себе, толкаясь пальцами все сильнее, зажимая ее волосы зубами. Ощутил приближение судорог безошибочно, тут же расстегнул ширинку и вошел в нее одним сильным движением, продолжая удерживать за шею, обхватывая плоский живот другой рукой, чтоб придавить ягодицами к своему паху, чуть присесть и вонзаться сильнее, глубже.

– С ума меня сводишь… Ниииинааа, слышишь? Сводишь с ума!

Просунул ладонь за пазуху, сжал грудь, подхватывая снизу, надавливая на сосок. Какая же она упругая, налитая, крепкая.

– Идеальная… ты идеальная… Нииииина.