Крадущаяся тень

– Посмертное свечение в подвале, – сказал Локвуд. – Вот место, где произошло убийство. Должно быть, Гаппи каким-то образом заманил свою жертву вниз. На это место нужно будет обратить особое внимание. Я думаю, что нам лучше всего разойтись по разным комнатам и время от времени переходить с места на место. Люси, что ты собираешься делать?

– Мне нужна свобода передвижения. Буду следовать за тем, что услышу.

– Хорошо, договорились. Но сначала я хочу кое-что показать всем вам. Идите за мной.

Он привел нас в холл, встал посередине прохода, который вел к лестнице. Поздние сумерки за это время сменились ночью, сквозь стеклянные панели входной двери хорошо был виден зажженный фонарь. На ступенях лестницы мерцали огарки.

Локвуд подошел к правой стене прохода и указал рукой на обои примерно на уровне моей груди.

– Как по-вашему, что это?

Вдоль стены на обоях тянулась протертая полоса. Узкая, едва заметная, местами она прерывалась, а затем появлялась вновь.

– След от живота, – сказал Локвуд. – Вдоль противоположной стены такая же полоса тянется. Ковер здесь вытоптан посередине. Когда Гаппи шел по нему, то задевал стены своими боками.

Мы еще раз посмотрели на протертые полосы на обоях. Конечно, проход был узким, но не настолько же! Только теперь я реально представила, каким громадным был живот Гаппи и как он раскачивался во время ходьбы из стороны в сторону.

– И еще кое-что, – Локвуд снял с пояса свой фонарик, включил и молча направил на дверь кухни. Большую часть двери занимала вставленная в нее стеклянная панель, пыльная и грязная. Луч фонарика осветил ее, и на стекле стали видны пятна. Поначалу трудно было понять, что это за пятна, такими они были старыми и большими, но потом, сложив их в один узор, я догадалась, что это.

– Отпечатки рук, – подтвердил мою догадку Локвуд. – Отпечатки жирных рук, толчком которых Гаппи открывал эту дверь. Обратите внимание на их размер.

Внимание мы, само собой, обратили. Локвуд поднес к отпечаткам свою собственную руку, узкую, с длинными пальцами. Лапа у мистера Гаппи была вдвое шире и намного длинней.

Как я уже сказала, сумерки плавно перетекли в темноту, опустившуюся на улицу Лиз. Внутри дома номер семь в каждой комнате горела свеча или фонарь.

Мы съели сэндвичи, выпили чаю и разделили вахты. Первую четверть ночи Локвуд должен был провести в подвале, Джордж на первом этаже, а Киппс на лестничной площадке. Холли поручили время от времени переходить от одного из них к другому, проверяя, все ли в порядке. Мне была предоставлена свобода действий, я могла перемещаться куда угодно вслед за источником звука – если такой обнаружится, конечно. План выглядел вполне разумным. Дом небольшой, все будут находиться близко друг от друга. На таком расстоянии даже переговариваться можно.

Свой обход дома я начала с подвала. В нем было холодно и неприятно, сам подвал представлял собой неровно зацементированную квадратную площадку, сжатую со всех сторон голыми кирпичными стенами. Присмотревшись, можно было заметить участки пола, на которых цементное покрытие вскрывалось агентами, которые осматривали этот подвал тридцать лет тому назад. Локвуд уже был здесь, стоял, прислонившись спиной к стене и плотно завернувшись в свое пальто. На полу возле его ног полукругом стояли зажженные свечи. Он улыбнулся мне, когда я проходила мимо, я улыбнулась ему в ответ. В эту минуту впервые за весь день между нами не чувствовалось никакой натянутости.

Джорджа я нашла в столовой, где он возился с каким-то небольшим приспособлением. По виду это был колокольчик, подвешенный на проволочной рамке. Джордж кивнул мне, но разговаривать не стал, и мы молча продолжили заниматься каждый своим делом.

Как ни странно, самой общительной в этой компании оказалась Холли, проходившая мимо меня, когда я стояла и прислушивалась в холле. Она остановилась, улыбнулась и предложила мне пластинку жевательной резинки, а потом пошла дальше.

Второй этаж дома начинался с длинной узкой лестничной площадки. Здесь, возле верхнего края лестницы, внутри выложенного из железных цепей кольца, окруженный зажженными свечами, стоял Киппс, похожий на тощего грифа-стервятника. За спиной Киппса виднелась открытая дверь, а за ней освещенная розоватым светом уличных фонарей спальня.

Я прислушалась… Откуда-то издалека долетел странный звук, который я до сих пор никак не могла опознать.

Клац-клац-клац… Потом звук угас.

Проходя по лестничной площадке, я зажгла фонарь и заглянула в ванную комнату. Раковина, ванна и унитаз внутри нее были покрыты густым слоем пыли. Кафельный пол тоже был пыльным, на нем можно было рассмотреть отпечатки ног проходивших по нему агентов, включая и нас самих. Чаша унитаза была пустой, сухой и покрытой кольцами известкового налета. Из ванной комнаты я перебралась в спальню на дальнем конце лестничной клетки, взглянула из ее окна на темнеющий внизу сад.