Крадущийся тигр, затаившийся волк (СИ)

— Дальше дилерам ломали ноги, — усмехается Такао, — Флавий решил продемонстрировать силу и то, что будет происходить с несогласными. У него прекрасные связи с Мексикой, не каждый латинос найдет что противопоставить.

— Но деятельность Монте-Флорес прекратилась с твоей помощью, не Флавия, — напоминает Масамунэ.

— Я сломал Гонсалесу челюсть, — ухмыляется Такао, — и пригрозил, что этим дело не кончится, если с улиц не исчезнет та дрянь, которую распространяли его люди.

— Почему мне кажется, что ты сильно недоговариваешь? — еще со школы поймать Такао на лжи было сложнее, чем увидеть дождь в пустыне. Но в школе ловить Такао на лжи не было работой Масамунэ.

— Потому что я сильно недоговариваю, — Такао смеется, — но подробности тебе не нужны. Скорее, тебе нужна статистика. С приходом клана в Альта-Монте уровень уличной преступности снизился больше чем на пятнадцать процентов. Выходить из дома стало безопаснее, дорогой друг.

— Так что случилось с тем дилером в девяносто восьмом?

— Подозреваю, то же, что и с Орвоном Хиггсом, — вздыхает Такао, — не то место и время и итальянцы рядом. Поэтому я и хочу убрать Флавия из Альбукерке. Наши методы очень отличаются.

— Чем же? — хмыкает Масамунэ, — он называет свою банду семьей, ты свою — кланом. Вы оба не чураетесь самых грязных способов решения проблем, за каждым из вас идут люди, которые вам верят или боятся.

— Я никогда не заказывал ничье убийство, Масамунэ, — жестко отвечает Такао. — Разговор не для протокола, но я готов повторить свои слова кому угодно. И я никого не держу. Все, кто работают на меня, делают это добровольно.

— Прости, друг, но в этом споре мы никогда не встретимся на одной стороне, — Масамунэ качает головой.

— Я знаю, — печально улыбается Такао, — я знаю.

***

Сидя в семейном ресторане, одетая в узкое кожаное платье с открытыми плечами, ощущая на своей шее вес тяжелого винтажного колье, Мэй чувствует себя максимально неловко. В последний раз она была в подобном месте еще в детстве, когда отец решил ее порадовать и на день рождения привел ее в похожее заведение. Тогда Мэй была в пышном розовом платье с оборками и в длинных перчатках принцессы. Они заказали целого лобстера, и перчатки пришлось снять. За один ужин отец отдал свою недельную зарплату, и все ради того, чтобы порадовать свою малышку.

Глядя на Масамунэ поверх бокала с шампанским, Мэй тепло улыбается своим воспоминаниям. Теперь ей не восемь лет, сказочные рюши на платье сменились на облегающую черную кожу, а пластиковая корона — на украшение, стоящее целое состояние, но дух ресторана остался ровно тем же, что и тринадцать лет назад.

—- У вас восхитительная улыбка, Мэй, — отмечает Масамунэ, почти неотрывно наблюдающий за ней.

— У тебя, — Мэй мягко его поправляет и поясняет, — официальное обращение совсем не подходит для свидания, не находишь?

— Хорошо, — Масамунэ улыбается и кивает, — у тебя восхитительная улыбка. Смотрю и никак не могу насмотреться.

— Спасибо, Масамунэ, — Мэй кончиками пальцев касается его запястья, отмечая мягкость чужой кожи, — это особенно приятно слышать, учитывая, что обычно все смотрят не на нее.

Какое-то время они молча разглядывают друг друга. В своем влиянии Мэй не сомневается, у нее было достаточно времени, чтобы убедиться в собственной красоте. Но и то, что она видит перед собой, ей более чем нравится.

— Мне кажется, что тебе очень подошла бы прическа с длинными волосами, — вдруг говорит Мэй и усмехается, наблюдая за легким, незаметным почти румянцем на щеках Масамунэ.

— Я и носил длинные волосы, — он смеется, — фото, увы, не покажу, но длина была почти как у тебя.

— И что же случилось? — ей и правда любопытно.

— Случилась полицейская школа, армия и необходимость носить уставную стрижку, — Масамунэ проводит рукой по коротким волосам, слегка ероша их, будто до сих пор ощущает под пальцами длинные пряди, — от привычки поправлять волосы я так и не избавился.

— Ограничение свободы с самого начала, — Мэй хмыкает, — разумно. Одинаковая внешность позволяет надеяться на появление одинаковых мыслей, это полезно для силовых структур.

— Ты рассуждаешь слишком глубоко для… — Мэй не дает ему закончить фразу.

— Для стриптизерши? Я должна думать только о туфлях и о том, чем заплатить за аренду жилья?

Масамунэ выглядит смущенным.

— Прости, я не хотел тебя задеть. Видимо, стереотипное мышление свойственно мне больше, чем я предполагал.

— Ты меня не задел, — Мэй качает головой, — большинство моих коллег по цеху действительно думают именно об этом. Ты же ожидаемо повелся на картинку, которую увидел, и выстроил свои догадки, опираясь лишь на нее. Не очень похвальное качество для детектива, Араи Масамунэ.

— Все, ты меня раздавила, — Масамунэ смеется, закрыв лицо руками, — расскажешь, как пришла в эту сферу? Или это слишком личное?