Край

Платон по привычке вынул из сейфа бутылку. Перманентный стресс требовал постоянной разрядки, поэтому он не мог обходиться без странной жидкости несъедобного цвета. Даже зная состав, он был не в силах отказать себе в удовольствии затуманить мозг, оградившись от проблем вязким туманом опьянения.

«Вязким туманом», мысленно повторил Платон пришедшую на ум фразу, и открутил крышку. «Или ну его?» – подумал он, засомневавшись, но тут же отбросил неприятную мысль. Без спасительного глотка он до вечера сойдет с ума.

42.

Тоцкий трижды просмотрел работу Барашковой. Твердая уверенная тройка, не более, даже если закрыть глаза на мелкие огрехи. Кончик ручки хаотично бегал вдоль строк, внутри велась напряженная борьба между совестью и жалостью, в которой победителем выходила третья сила – то ли усталость, то ли желание послать всех, куда Макар телят не гонял.

Аккуратные круглые буквы симпатичными петельками крепились друг к другу. К сожалению, за красивым фасадом прятались досадные ошибки. Как ни посмотри, а математика – наука точная и компромиссов не любит.

– Ну что с тобой поделаешь, Барашкова? – задавался вопросом Тоцкий. – Чтоб тебя!

Он отложил листок на край стола, надеясь разрешить проблему позже. На проверку экзаменационных работ отводились сутки – завтра готовый протокол с оценками уедет в гороно, следовательно, на принятие окончательного решения остается ночь.

Закончил проверять остальные работы, оценил неплохой общий уровень подготовки. Сердюкова, например, почти ничего не перепутала, чего с ней не случалось, должно быть, никогда. Заполнил протокол, оставив пустую клетку напротив фамилии Барашковой, и с чувством выполненного долга отправился домой.

Выйдя на крыльцо, столкнулся с Ольгой, прислонившейся к перилам и теребящей белый пакет.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич! – поздоровалась она, будто не встречались на экзамене.

Тоцкий все тесты просидел с каменным лицом древнего сфинкса и водил глазами по рядам, старательно избегая квадрата на местности, в котором сидела Ольга. К счастью, ее внимание полностью занимали задания из билета, и она на протяжении отведенного времени сосредоточенно и безотрывно таращилась на листок.

– Здравствуй, Барашкова! – он демонстрировал настроенность на исключительно официально-деловой стиль общения. Несмотря на ночной визит, он впредь был намерен оставаться в принятых рамках приличия.

– Почему так официально?

– Я учитель, вы ученик, – сухо ответил он. – Нужно придерживаться правил поведения.

– А-а-а… – она заговорщицки подмигнула. – Мы типа не знакомы и все такое.

Он недовольно поморщился, словно натощак скушал лимон, по ошибке присыпанный солью. Фамильярный тон Ольги не радовал, но она намеков не понимала и продолжала многозначительно улыбаться.

– Пойдем.

Тоцкий утешался скоропостижным уходом Зои Павловны в отпуск и радовался наступившей свободе – в школе дышалось легче в отсутствие всевидящего ока, блюдущего нравственность в коллективе преподавателей. Но, даже учтя столь серьезное облегчающее обстоятельство, он выдохнул с облегчением только на некотором отдалении от среднеобразовательного учебного заведения.

– Какие планы на вечер? – спросила Ольга.

– Спать крепко и беспробудно.

– Это скучно, – протянула она. – Давайте прогуляемся через парк.

– Хорошо, – согласился Тоцкий.

Идя неспешным шагом, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он не общался с Барашковой с ночи, проведенной в его квартире, но непрерывно размышлял, как правильно разрешить ситуацию к взаимному удовлетворению сторон. Периодически бросал на нее косые взгляды и пытался отгадать, какие мысли живут в ее светловолосой голове.

Ольга взяла его под руку, тем самым поставив в еще более неловкое положение. Он огляделся в поисках посторонних глаз.

– Можно называть вас на «ты»? – спросила она.

– Нежелательно, – строго сказал он, но Ольга проигнорировала его тон.

– Не хотите, как хотите, – прощебетала она беззаботно, довольная одним фактом близости к объекту обожания.

Его не оставляло нехорошее ощущение, словно они в одиночестве идут по чистому полю, а чьи-то прищуренные глаза следят за ними из кустов по краю лесополосы. Он оглядывался, будто участвовал в шпионском триллере, где из-за каждого угла пачками валили вражеские агенты. Зато Ольга вышагивала с видом победителя международных соревнований по спортивной стрельбе из каноэ по байдаркам.

Они дошли до парка и направились по дорожкам в противоположный конец, куда Тоцкий заходил еще в бытность студентом, но отметил, что с тех пор ничего не изменилось.

– День такой замечательный!

Он кивнул, хотя день выдался обычным и жарким, а хотелось дождя и свежести.

У одной из редких уцелевших скамеек стоял прыщавый юноша с длинными волосами прямиком из прошлого века. Он пристально смотрел, потягивая сигарету.

«Чего уставился, – подумал Тоцкий, – заняться больше нечем, как глазеть на прохожих?» Он посмотрел в ответ, но парень ничуть не смутился и продолжал таращиться. Даже пройдя мимо, Тоцкий чувствовал на спине тяжесть чужого взгляда. «Наверное, это паранойя», решил он.