Край

– Вы же меня домой проводите? – попросила Ольга. – По городу опасно в одиночку ходить, вдруг на меня нападут. Сейчас даже днем небезопасно.

– Хорошо, – Тоцкий, в очередной раз почувствовал себя жертвой умелой манипуляции. Хотя в Лоскутовке и впрямь накалилась обстановка и участились нападения. – Нас не заметят твои родители? – спросил он, переживая, не слишком ли запинающийся голос выдает волнение.

– Не увидят, – заверила она. – Им не до меня. Отец ушел. К матери какой-то хрен в гости приходил, она наивно думает, я ни о чем не догадываюсь и не замечаю.

– Запутанно, – заметил он.

– Ага, как в мыльной опере. Главное, чтобы потом не выяснилось, что у меня есть злобная сестра-близнец или, чего похлеще, что моя мать – вовсе не моя. Мы с ней совсем не похожи, не удивлюсь, если так оно и окажется.

– Это только в кино бывает. Жизнь на порядок скучнее и называется конфликт отцов и детей.

– Действительно, звучит тоскливо, – согласилась она.

Они подошли к ее дому.

– Все! Дальше сама дойдешь!

– А если меня по пути украдут? – кокетничала Ольга.

– Сомневаюсь.

Она отпустила его ладонь и нырнула в подъезд, напоследок улыбнувшись. Тоцкий вяло махнул ей в ответ и развернулся, чтобы уйти, но дверь снова скрипнула пружинами.

– Сергей Сергеевич! – крикнул строгий женский голос, от которого на мгновение замерло сердце.

Спинной мозг сработал, узнав обвинительные интонации с первых звуков – Тоцкий неприлично высоко подскочил на месте, спохватился и в меру скромных актерских способностей изобразил радость, но получилось плохо и неубедительно.

«ЗоПа, – промелькнуло в мозгу, – причем полная».

– Зоя Павловна, – поздоровался он, приходя в себя и судорожно гадая, не заметила ли она его с Ольгой. – Не знал, что вы здесь живете. Так приятно встретить знакомое лицо, – соврал он.

– Не врите, – рявкнула она в соответствии с презумпцией виновности, распространяющейся на всех, кроме нее.

– Почему же? Я рад, – возразил Тоцкий, понимая, как неубедительно звучат его слова. И чем честнее он старался казаться, тем отчетливее осознавал, что общение с Зоей Павловной по определению не может вызывать радости.

– Я все видела! – сообщила она обличающим тоном прокурора.

– Что «все»? – робко уточнил он, чтобы знать наверняка, в чем оправдываться.

– ВСЕ! – твердо заявила она. «Все» прозвучало громко и убедительно, словно она взаправду видела все – от сотворения мира и до наших дней. Причем из шести миллионов лет наблюдений ее поразило только то, что довелось наблюдать в последние минуты. – Вам придется на педсовете объясняться, что здесь происходит!

Она перешла на повышенные тона, постоянно увеличивая громкость. Тоцкий огляделся по сторонам, надеясь, что их никто не сбежится на шум.

– Ничего не происходит! – возразил он.

– Вы с Барашковой шли, как влюбленная парочка! – раскрыла карты Зоя Павловна. – Срамота! Учителю не пристало заниматься такими вещами!

– Я всего лишь помогаю ей подготовиться к вступительным экзаменам.

– Не рассказывайте мне сказки, – не поверила она. – Не надо делать из меня дуру! Вы, словно голубки, держались за руки.

Тут сложно возражать. Обычно занятия математикой не требуют телесного контакта. Тоцкий пришел в смущение. Зоя Павловна восприняла сей факт как подтверждение своей правоты.

– Вы покраснели! – она обличительно ткнула в него пальцем. – Вы позорите честь учителя. Высокое призвание – учить детей – вы променяли на похоть!

Тут Тоцкий обиделся. С похотью у него было все в порядке, и он не собирался менять ее на туманное «высокое призвание».

– Ничего из мне приписанного я не делал, – заявил он.

– Если увижу вас вместе, сообщу ее родителям, – пообещала она. – Впрочем, там вся семейка – безответственные и пропащие люди. Дочка – вся в отца!

Тоцкий родственников Ольги дотоле не встречал, но по вспыхнувшей в глазах Зои Павловны ненависти понял, что люди они неплохие и, как минимум, достойные члены общества.

– До свидания, – он мрачно попрощался и пошел к остановке. Отойдя на безопасное расстояние, пробормотал: – Мымра старая.

– Я слышу, – громогласно сообщила Зоя Павловна, демонстрируя чуткий слух.

– Знаю, – огрызнулся он шепотом.

43.

Что надеть?

Лизка оценила наличный гардероб в поисках решения этого важного насущного вопроса, щекотливость которого обычно сопровождается диалектикой единства и борьбы противоположностей, скатывающейся к двум известным крайностям, минуя промежуточные состояния – либо нечего надеть, либо некуда.

– Ты куда-то собралась? – поинтересовалась Ольга, бесшумно зайдя со спины. В руках она держала миску с салатом и вилку.

– А? – Лизка растерялась, придумывая ответ. – С подругой прогуляться решили, отдохнуть захотелось.

– Ну да, ну да. Не сомневаюсь.

Ольга в последние дни жила тайной личной жизнью и часто приходила в столь поздний час, что Лизка вознамерилась устроить нагоняй, но вечером не хватало сил, а утром уже не хотелось ругаться и портить настроение. А тут еще и Димка запропастился. Хоть бы позвонил, гад, и сообщил, что с ним все в порядке.