Край чудес

– А где такое уже делали? – спросила Надюша. – Ведь где-то же такое делали до нас?

Костик лениво зевнул. Шел третий час совещания. Все было оговорено, пережевано и теперь вязло на зубах.

– Это эксперимент, друзья. И, как любой эксперимент, несет в себе некие риски. Но если мы не попробуем, то попробует кто-то другой. Или никто не попробует, и локация канет в небытие. – Цокнул языком. – Нет, ну правда, ребятки, это же бомба. Ну скажите уже, что сами протащились от этой идеи. Взрыв мозга, ну?

Первой кивнула Надюша. Ходили слухи, что она серьезно влюблена в Костика. Может, потому и поддерживала его самые рискованные идеи. Вторым сдался Геннадий Степанович. Вадик молча поставил стикер с поднятым вверх большим пальцем. Антон тоже молчал, но смотрел заинтересованно – видимо, уже решал, каких спонсоров можно привлечь на рекламу трансляции. Костик улыбнулся.

– А за бумаги не переживайте. Мы с Надюшей составили такой хитрый договор, что комар носа не подточит. Да, душа моя?

Надюша вздрогнула. Выпад получился грязным. Костику в ребро ткнулась острая пятка. Но не сильно. Костик поймал ее, сжал в ладони. Маринка сдавленно хихикнула и отпихнула его.

– К тому же эти самые бумаги уже подписаны, – признался Костик. – Обратного пути нет, господа.

– А мы вообще зачем тебе? – недовольно откликнулся Вадим. – Как массовка?

Повисла тишина. Напряженная. Вадим умел иногда встать рогом, особенно если дело решалось в обход него.

– Вы мой совещательный орган, – отшутился Костик, но закончил сухо. – Деньги все равно не ваши.

Та, чьи деньги ушли на подготовку, снова захихикала. Уже громче.

– И вообще, я вас хоть раз подводил? – прицельно выстрелил Костик.

Он знал, что нет. Два иммерсивных спектакля, пять жутких квестов на пустом заводе, куча корпоративных игрищ и номинация на «Золотую маску». Маринкин батя легко вкладывался во все яркое и молодежное, лишь бы доченька его была счастлива. А Костик всегда возвращал ему все до копейки. И процент от прибыли сверху. Вот и тут он вложился не глядя. Что ему это копье? Прикупить камер, наладить связь, оплатить свет, дым и актеров, способных передвигаться по Ховринке впотьмах, слушая указания через полупрозрачный наушник. Дороже всего было выбить разрешение на саму Ховринку. Но и тут осилили.

– Значит, запускаемся? – спросил Антон.

Костик выключил камеру, посмотрел на Маринку. Та улыбалась до ямочек на щеках. Костик сжал ее пятку сильнее.

– Запускаемся?

Маринка кивнула.

– Запускаемся, – сказал он, возвращаясь к совещанию.

И отключился. Откинулся на диван. В голове легонько шумело от волнения. Ребята могли отказаться. Запретить ему в это ввязываться. Не дать добро. Взять время на обсуждение. Только времени не было. Через месяц к стенам Ховринки подъедут экскаваторы-разрушители. Костик погуглил, как они выглядели. Устрашающе. Их гидравлические ножницы разрушат верхние этажи. Потом в дело вступят молоты и ковши. И за месяц от Ховринки не останется ничего. Даже подвала. Чисто полюшко. А на нем построят жилые дома, реновация, знаете ли. И все. Никакой тебе памяти. Никакой ценности.

– Ты уверен, что все будет ок? – осторожно спросила Маринка, приваливаясь к его боку.

Костик закрыл глаза.

– Не ок, если там этого не случится, понимаешь? Если огромное здание, махина в девять этажей, так и останется просто прибежищем сумасшедших и бомжей. А она – арт-объект. Просто никто этого не разглядел.

– А ты разглядел? – без насмешки уточнила Маринка.

– Я это понял, когда пацаном туда бегал. Что она… – Сбился, подыскивая слова. – Живая, что ли… Глупости, конечно. Но в ней точно что-то было. Просто заброшка, а приманивала людей. Как загипнотизированные туда перлись, понимаешь? Просто постоять на крыше, походить по коридорам. Там ничего не осталось уже. А тянуло.

Маринка погладила его по волосам.

– Там же опасно было. Я читала, столько несчастных случаев. Сектанты какие-то. Мрак.

– Опасно, да. – Костик улыбнулся. – И от этого еще круче. Мы с пацанами там жгли мусор, кирпичи били. Кто-то кололся, конечно. Но чаще просто байки травили. К нам приходил иногда журналист. Мы его звали Раф. Расспрашивал, записывал. Мы ему всякую хрень несли. Пересказывали местные страшилки.

Маринка засопела у его плеча.

– Какие, например?

– Ну, разные. – Костик уткнулся носом ей в макушку, пахло ромашкой. – Про сторожа, который там на картах гадал, а ему за это яйца приносили. Он только яйца вареные и жрал.

– Глупость какая, – фыркнула Маринка.

– Погоди, это еще не страшно! Страшно, что потом этот сторож помер. И на этаже, где он жил, стала появляться яичная скорлупа. Сторожа нет, а скорлупа осталась. Ходила легенда, что тот, кто на эту скорлупу наступит, тот в ХЗБ навсегда останется. Сторож его заберет.

Маринка хихикнула.

– А знаешь, почему я перестал туда ходить?

– Потому что вырос и стал интересоваться девочками?