Край, куда не дойдёшь, не доедешь

и перемахнула через лоток с овощами — зеленщица едва успела пригнуться. А пегая лошадь свернула в ближайший переулок и вновь понеслась стремительным галопом.

Так она скакала до самого Мааса, промчалась вдоль берега, вернулась на окраину городка, еще покружила по улицам, удивляя жителей, которые выходили из домов и недоуменно переглядывались.

— Ох, добром это не кончится, — шептал Гаспар. — Остановись, дружок, или скачи обратно в лес.

И лошадь вдруг остановилась — на тихой, пустынной улочке, перед витриной маленькой парикмахерской. Справа от парикмахерской находилась посудная лавка, слева — дворик. Гаспар спрыгнул с лошади и тут же оказался лицом к лицу с самим парикмахером, который вышел на порог.

Это был человек устрашающей наружности, с черными как смоль волосами и широченными бровями. Гаспар испуганно смотрел на него. Хозяин поманил мальчика рукой и указал на стеклянную дверцу, на которой золотыми буквами было написано: “Парикмахер Поклон. Все виды услуг*'. Гаспар не знал, как быть, не находил, что сказать. Лошадь тем временем зашла в соседний дворик и принялась щипать росшую у стены траву.

— Вашу лошадь никто не тронет, — сказал парикмахер. — Будьте так любезны, зайдите. Кажется, я имею честь говорить с господином Гаспаром Фонтарелем?

Гаспар, совершенно ошеломленный, молча вошел в парикмахерскую. Хозяин указал ему на кресло, и Гаспар послушна сел.

— Я подстригу вам волосы, господин Фонта-рель, — продолжал парикмахер, — мы с вами смо-

жем тем временем побеседовать о всякой всячине, и никто не придерется.

— Откуда вы меня знаете? — спросил Гаспар.

— С сегодняшнего утра, молодой человек, вас ищут в Лэфуре, в Ревене, в Фюме и по всей округе. Ваша тетка мадемуазель Берлико сообщила ваши приметы во все жандармерии Арденн. Даже таможенников на границе, кажется, предупредили. А ваша пегая лошадка — чертовски приметная лошадка.

— Мне все равно нужно вернуться в Ломенваль, — вздохнул Гаспар, — и вовсе незачем для этого стричь меня.

— Как сказать, — ответил г-н Поклон с широкой улыбкой, которая сделала его лицо еще более устрашающим. — Как сказать. Еще неизвестно, вернетесь ли вы в Ломенваль, а что до меня, я люблю поболтать, и вы мне интересны. Какой приятный сюрприз, что вы именно ко мне зашли постричься.

— Но я не... — запротестовал Гаспар, порываясь встать с кресла.

Г-н Поклон силой усадил его обратно и вдруг сообщил самым любезным тоном и с самым невозмутимым видом:

— Месяц тому назад, день в день, и примерно в этот же час я мыл голову одному мальчику — у него были такие же светлые волосы, как у вас, только куда гуще и длиннее. А глаза у него острые, как клинок, и чистые, как вода Мааса.

— Его звали случайно не Драпер? — вырвалось у Гаспара.

— Да, — кивнул г-н Поклон, — его звали

Драпер. «

Глава IV

ТЕОДЮЛЬ РЕЗИДОР

Гаспар Фонтарель даже не пытался понять, как, в силу какой цепочки случайностей он сразу напал на след своего друга, того самого маленького беглеца. Однако он осмелился сказать парикмахеру:

— Насколько я понимаю, господин Поклон, вы — тоже чудак.

— Может быть, я и чудак, но дайте же мне докончить, — отвечал г-н Поклон.

Он набросил на Гаспара белый пеньюар и принялся подстригать мальчику волосы; ножницы в его руках мелькали, выделывая блистательные акробатические трюки, а он между тем рассказывал, как в одно прекрасное утро перед его парикмахерской остановилась роскошная машина.

Из нее вышли двое мужчин и мальчик. Волосы у мальчика были всклокочены, спутаны и покрыты пылью; услуги парикмахера ему бы явно не помешали. Мужчины уселись в углу, доверив шевелюру мальчика заботам г-на Поклона. Как только он усадил юного клиента, тот торопливо зашептал:

— Послушайте меня, пожалуйста. Только не подавайте виду. У меня нет другого выхода. Я должен убежать. Откройте дверь, очень вас прошу. Придумайте какую-нибудь отговорку, притвори-гесь, что не сумели меня удержать. Никто не хочет понять меня. Мне нужно найти мою семью и мой край. Эти люди мне не родные. Сделайте то, о чем я вас прошу. Вам ничего не будет. Вы сделаете доброе дело, правда. Бели не хотите, не открывайте дверь. Я сам открою, только не надо меня удерживать, умоляю вас.

Г-н Поклон склонился над мальчиком, чтобы намылить ему голову. Он был немного удивлен и поэтому слушал, не говоря ни слова. Голос мальчика звучал так жалобно, так искренне и убедительно, что парикмахер уже готов был уступить его странной просьбе. Но тут к креслу подошел один из мужчин. Он опустил руку на плечо г-на Поклона так, что тот вздрогнул от неожиданности:

— Я должен вас предупредить: этот мальчишка плетет небылицы всякому, кто развесит уши. Чего он только не выдумает, чтобы сбежать. Мы хотим, чтобы вы знали. Хоть мы и иностранцы, нам будет неприятно, если о нас станут дурно говорить здесь.

Это был Обираль. Г-н Драпер остался сидеть. Он лишь заметил, что не видит необходимости пускаться в объяснения и что мальчик, разумеется, будет вести себя паинькой. Обираль повернулся к нему: