Край непуганых Буратино

– Доказательств того, что меня подставил Олег Валерьевич Юдин, нет, – ответил Кирилл, – еще нюанс. Наш отец совершил очень плохой поступок по отношению к Юдину. Не спрашивайте какой, не расскажу. Андрею правду сообщила Луиза. Кто она? Оказывается, у отца была родная младшая сестра, Анастасия Петровна. Отношения у них прервались давно. Мы с Андреем не знали ни о тетке, ни о ее дочери Луизе. Когда брат после смерти родителей стал разбирать их вещи, в документах покойного отца нашел письмо. Послание оказалось жестким, оно было ответом на какой-то разговор, в нем говорилось, что даже сейчас, умирая от тяжелой болезни, Анастасия Петровна никогда не простит брата, который сломал ей жизнь.

Кирилл махнул рукой.

– Андрей выяснил, что наша тетка давно скончалась, а ее четырнадцатилетняя дочь оказалась в детдоме. Никакой родни у девочки не было. Брат нашел Луизу. Выяснилось, что мать открыла ей правду. Олег Валерьевич и Василий Петрович ранее были неразлейвода. Они с детства дружили, учились вместе. Потом у Юдина случилась большая неприятность, он уехал из Москвы, вернулся через много лет, когда от советской власти камня на камне не осталось. Валерию тогда было лет пятнадцать. Отношения отца с Юдиным восстановились, но они уже такими близкими, как раньше, не были, но все равно они друг к другу на дни рождения ходили, пару раз встречали вместе Новый год. Валера опять оказался со мной в одном классе, что не удивительно. Школа считалась лучшей в Москве, находилась в центре столицы. Мы с Юдиным тогда просто здоровались, и все. После выпускного вечера я столкнулся с Валерием на первом экзамене в медвуз. Никто из нас не удивился, мы оба из семьи врачей, понятно, что решили пойти по стопам родителей. Оба, конечно, поступили. И до четвертого курса наши отношения были такими, как в школе: «Привет, Кирилл», «Здравствуй, Валера». Как события развивались дальше, вы уже знаете.

Кирилл повернулся к Степану.

– Странные приступы у меня после ареста никогда не возникали. Что свидетельствует в пользу Андрея, который говорил, что Валера подливал мне лизковарин ноль пять. Лекарство жидкое, без цвета и запаха. Несколько капель можно в любую еду добавить. Хоть в булки, которые мы по дороге в Питер ели. Но нельзя исключить того, что это я всех убил, находясь в пограничном состоянии. Нет стопроцентной уверенности в том, что я не преступник. Но знаю точно: я не хотел лишить жизни Андрея, Минни, Никиту и Светлану. Не впадал в состояние «гипноз без гипноза». И очень благодарен брату за все, что он для меня сделал. Благодаря Дрю я получил квартиру, клинику, работу. Кроме того, он нанял «чистильщика». Понимаете?

– Конечно, – ответил за всех Миша. – Андрей обратился к человеку, который убирает информацию из интернета. Вас отправили за решетку, когда монитор персональных компьютеров выглядел, как телевизор. В России это ноу-хау стоило бешеных денег, мало кто мог себе позволить такое удовольствие. Это сейчас ты чихнешь в полночь, а утром во всех соцсетях найдешь сообщение соседей, которые настрочили: «Напился и блевал с шумом», «Заболел чем-то, бегает по подъезду, все двери обкашливает». А в год вашего ареста ничего подобного не было, об айфонах и не мечтали. Любая новость, как пицца, хороша свежей и горячей. Известие о маньяке актуально неделю, потом оно никому не интересно. Если хотите, чтобы о серийщике еще говорили, придется придумывать всякие пиар-ходы. О том, что Кирилл Калинин осужден на большой срок, после вашего освобождения не помнил никто, кроме родственников. А то, что могло попасть в интернет в наши дни, «чистильщик» убрал. Полагаю, информации было минимум. Андрей нанял не самого ловкого. В закрытые места, где хранится информация МВД, ФСБ, «пылесос» не добрался. Я же там пошарил. Но вам не стоит переживать. Туда, куда могу вползти я, почти невозможно попасть кому-либо, кроме тех, у кого есть доступ.

Кирилл встал.

– Я рассказал все. Продолжать беседу смысла нет, незачем топтаться на одном месте. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

После этих слов Кирилл откланялся и ушел.

– Ваше впечатление от беседы? – осведомился Степан. – На мой взгляд, ее можно охарактеризовать словами Андрея: «Край непуганых Буратино».

– У нас нет возможности побеседовать с Андреем Васильевичем, – произнес Юра, – информация однобокая. Судя по мимике лица, позе, жестикуляции, Кирилл очень себя контролировал, взвешивал каждое слово.

– Врал? – спросил мой муж.

– Возможно, но мог и правду говорить, – ответил эксперт, – у многих людей, которые провели не один год на зоне, вырабатывается привычка тщательно следить за своей речью. Человек боится ляпнуть что-то сгоряча, ему потом это аукнется. Наш гость не просто закрытый человек, он заперт на все засовы. Минимум эмоций. У него бедная жестикуляция. Бесстрастное лицо. Обратили внимание, как он пил воду?

– До последней капли, потом тщательно протер стакан салфеткой, – отрапортовала я.