Крайне аппетитный шотландец (ЛП)

Мое дыхание неровное, пока я стараюсь заглотнуть побольше воздуха, чтобы накачать им свои легкие. Только когда я начинаю успокаиваться, с жадностью вдыхая кислород, мне удается вытереть слезы. Меня трясет, и я заставляю себя откинуться на подушки, прижав руку к тому месту, где я думаю, находится диафрагма. Я вжимаюсь в матрас, желая, чтобы мое дыхание восстановилось.

Я сухая. Я на земле.

Я не умираю. И никогда не умирала.

Вдох. Выдох. Сосредоточиться на том, как поднимаются и опускаются мои руки, на пении птиц за окном или на линиях на потолке. Сосредоточиться на чем-либо еще.

Подсознательно, я понимаю, что причина в чувстве вины. Я, возможно, не приложила свою руку к его смерти, но чувствую, что виновата. Я перестала ощущать причастность к своему браку задолго до его смерти.

Как только мне удается справиться с ужасом, я могу обуздать свои мысли, мое сердцебиение приходит в норму, хотя, мне кажется, что я лежу здесь уже довольно долго.

Через тонкие стены я слышу, как звонит будильник Айви, и спустя мгновение, как она бродит в своей спальне. В такое утро, как сегодня я благодарна, что у нее крепкий сон, но слышать, как она начинает свой день, вроде как успокаивает. Я рада, что этим утром, в ее единственный выходной, она настолько дисциплинирована, что завела будильник. Это небольшая часть обычной рутины, за которую можно зацепиться, на чем можно сконцентрироваться. Я здесь - как и Айви - и мне нужно больше ценить своих подруг. Даже если их доброта ранит.

Я вытягиваю свои дрожащие руки, в кои то веки не впадая в уныние, что мои пальцы почти касаются стен по обе стороны кровати. Мое дыхание восстанавливается, чувство паники ослабло, хотя меня по-прежнему потряхивает.

Да пошло оно все. Я так устала не чувствовать себя собой. Устала боятся того, что может принести утро. Устала от окружающих, которые считают, что я могу в любой момент рассыпаться, будто могу взорваться и сломаться. Превратиться в пыль.

Сменив ужас на злость, я хватаю свой телефон с небольшого столика с зеркалом, замаскированного под прикроватную тумбочку. Пролистав письма в электронной почте, я замечаю одно от Сорайи, которая спрашивает, будет ли у меня сегодня время немного с ней поболтать. Я вздыхаю, хотя и не совсем обида заставляет меня сделать это, а скорее маленький и внезапно возникший вопрос "почему". Почему я, а не она? Почему не какая-то незнакомка на улице? Безжалостная мысль вызывает чувство вины, потому что, если бы не мои друзья, неизвестно, где бы я была.

Я как-то читала, что горе должно переживаться этапами, но я, кажется, не могу выбраться из своего состояния страха. Нет, это не совсем правда, потому что я довольно сильно злюсь. Злюсь, что это случилось; что я все потеряла. Именно злость я продолжаю держать в себе. Ярость, которую не могу выразить; я устала жить в постоянном ужасе, сыта этим по горло.

— Хочешь кофе?

Голос Айви раздается за дверью и отвлекает меня от моих мыслей, которыми я не хочу делиться. Я отвечаю хриплым голосом.

— Я сделаю.

Я замечаю, что тон у Айви сонный, но не недружелюбный, и после вчерашнего, это все, о чем я могу просить. Нам удалось избегать друг друга после нашего разговора, в основном потому, что суббота оказалась ее самым загруженным днем. Я рада, что дела идут хорошо, особенно так скоро после открытия. Я также рада, что мы не ужинали вчера вечером вместе. Она сказала, что ей надо разобрать кучу бумаг, и большую часть вечера она провела за своим ноутбуком и со счетами, то ли вправду, то ли, чтобы избегать меня, не могу быть уверенной.

Сейчас я на кухне и наполняю чайник холодной водой, попутно доставая банку растворимого кофе из шкафчика над головой. Мне не хватает моей итальянской встроенной кофе-машины. Мне бы хотелось привезти ее с собой. Это не самая здравая мысль, но из всех атрибутов моей прошлой жизни, хороший кофе — это одна из вещей, по которым я больше всего тоскую. Не то, чтобы тут было место для кофеварки эспрессо; места в кухне едва ли хватает крошечного прямоугольного стола. Обычно мы тут не едим, так как это место стало чем-то вроде рабочего кабинета Айви, а ее ноутбук занимает крошечную обеденную зону, в то время как я ночую в ее офисе, я полагаю. Стопки документов и счетов-фактур стратегически свалены на столе и прижаты различными предметами от пресса для чеснока до банки с компотом из чернослива. Я полагаю, у Айви должна быть какая-то система в этом безумии, хотя для меня все это выглядит хаотично.