Крайне аппетитный шотландец (ЛП)

После ремонта салона, который действительно был в стиле семидесятых, у нее осталось не так много денег. Квартира над салоном была не в лучшем состоянии. Мы сделали все, что смогли, чтобы привести ее в порядок, для начала убрав почти психоделические ковры, расстеленные по всему этажу. Это было ковровое покрытие с таким безумным рисунком, что, если смотреть на него в течение минуты-двух, начинаешь чувствовать головокружение. Я потираю ногой пол в кухне, размышляя о том, как повезло ее банковскому счету, что под тем отвратительным ковром мы обнаружили довольно приличный деревянный пол. Мы с Нэт побелили доски, покрыв кухонные шкафчики той же краской. В результате получился стиль чуть более потертый, чем шик, но вполне подходящий, особенно в сочетании с отчищенным столом из сосны и самодельными выбеленными стульями.

- Разве у тебя нет пижамных штанов? - в дверях кухни появляется Айви, одетая в голубые фланелевые пижамные штаны и футболку с изображением группы Ramones, ее волосы похожи на воронье гнездо. Ее хмурый взгляд непосредственно направлен на мои ноги, заставляя меня посмотреть вниз на мою ночную сорочку, вернее на ее отсутствие. Футболка, которую я посчитала слишком большой, оказывается на самом деле немного короче.

- Могло быть и хуже. - У меня есть пунктик по поводу нижнего белья и легких ночных сорочек, или, лучше сказать, у меня был пунктик по поводу подобного вида лоскуточков. В настоящее время, что видите, то и получаете. Трусики, Футболки. Слегка волосатые ноги.

- Можешь сделать мне чай? - спрашивает она сквозь зевоту. - И Джун там испекла кексы с изюмом в хлебопечке.

Я поворачиваюсь, чтобы налить воды в чайник, когда мой телефон жужжит на кухонной столешнице.

- Кто это? - спрашивает Айви со своей обычной прямотой.

- Полагаю, что спам, - я кладу чайный пакетик в ее кружку. - Я получила письмо от Сорайи вчера поздно вечером. Она собирается позвонить позже.

Айви издает невнятный звук, наподобие вопрошающего возгласа. Что-то определенно не так.

- Что?

- Что? - повторяет она, только ее тон чуть выше, и выглядит она словно олень, попавший в свет фар.

- Что за сдавленный звук?

- Я просто подумала, что это возможно хорошая идея. - Она решительно кивает головой. - Очень хорошая идея.

- Это всего лишь телефонный звонок, Айви. - Просто телефонный звонок, который в эти дни я все больше ненавижу делать. Я всегда буду ценить то, что сделала для меня Сорайя, но похоже, что мы с ней могли бы жить на разных планетах сейчас. Я обязана им обеим - Айви и ей - если бы не они, я жила бы со своей мамой и ее новым парнем, а может и еще хуже. Томилась бы в иностранной тюрьме, возможно. Но, поддерживание контакта с Райей приводит меня в уныние. Как будто в дни между нашими звонками я могу игнорировать свое прошлое и просто сосредоточится на том, что у меня впереди. И под впереди я имею в виду именно это; ни прошлое, ни будущее, лишь то, что непосредственно передо мной.

Убого, я знаю.

- Знаешь, что еще будет хорошей идеей? Если ты побреешь ноги.

Я смотрю вниз на небритые конечности.

- Зачем? Их никто не видит.

- А если медведь накакает в лесу, это значит, что никто не видит?

Я фыркаю. Айви всегда переворачивает все с ног на голову и задом на перед.

- Ради скромности медвежонка Пуха, надеюсь, что так.

- Ты знаешь. что я имею в виду. - Подойдя ближе, она наклоняется ко мне. - Обычно помогает, когда нажимаешь кнопку, видишь? - говорит она, включая чайник. - Вроде бы ты должна быть умной.

Все еще самодовольно улыбаясь, она разворачивается и уходит.

Я насыпаю чайную ложку растворимого кофе в свою кружку, упираясь бедром о столешницу. Пока я жду, когда закипит чайник, я отвлеченно провожу рукой по одному из стульев, замечая уголок, где белая краска оставила непривлекательный подтек. Ковыряя ногтем этот бугорок, я устраиваю эффект домино: стул качается на неровном полу, задевая стол и выводя ноутбук Айви из спящего режима. Не обращая на это внимание, я продолжаю отчищать стул, когда мой взгляд наталкивается на светящийся экран. Обычно, я не шпионю. На мой взгляд, люди, подслушивающие у замочной скважины, заслуживают получить в глаз, но одно определенное слово привлекает мое внимание, вызывая приступ тошноты, которая почти толкает меня на колени.

Это слово - имя моего скончавшегося мужа.

Зачем Айви писать о нем?

Я отодвигаю со скрежетом стул и сажусь на его твердую деревянную поверхность.

Я действительно не знаю, говорится в письме. Она все еще уязвима и не желает разговаривать об этом. Письмо продолжается, обрываясь на полуслове, после короткого упоминания о курсе восковой депиляции, который я совсем недавно прошла. Это своего рода шутливое суждение о том, чтобы мне попрактиковаться на себе, хотя, подтекст заключается в том, что я прячусь сама от себя.